Кто такой дорошенко на украинском языке. Необычные превращения обычного гетмана Петра Дорошенко (1 фото)

Небольшая часовня в центре Яропольца привлекает внимание всех, кто приезжает сюда. Здесь проводятся уроки истории, экскурсии, митинги и крестные ходы. Почему?

Что же это был за человек, Дорошенко? Чем знаменит?

Достославный гетман Украины Пётр Дорофеевич Дорошенко - личность во многих отношениях незаурядная и замечательная. Отметить хотя бы то, что немногие из гетманов упоминаются в народных украинских песнях. Дорошенко такой чести удостоился, - «Ой, на горi та жнiци жнуть…».О деяниях гетмана написано много и противоречиво. Для одних - сторонников украинского национализма - он был славным патриотом, для других - великорусских шовинистов - подлым предателем.
А мне показалося любопытным тот факт, что в судьбе гетмана и в истории Украины роковую роль с сыграла женщина... Причем именно в самый переломный момент... Как это произошло?

Коротко изложим факты

Итак, П. Д. Дорошенко родился в 1627 году в Чигирине (Украина). Реестровый казак, Дорошенко выдвинулся в ряды старшинской верхушки во время освободительной войны украинского народа 1648—1654 годов против польского правления. В 1665 году был избран гетманом Правобережной Украины. . Вскоре весь правый берег Днепра, за исключением только Киева, защищаемого московскими войсками, признал над собой власть Дорошенко.Это был человек несомненно выдающегося характера. Он действительно был в Малороссии человеком известным и уважаемым, «з прадеда козак», как он говорил о себе. Он желал видеть Украину единой, великой, и полностью независимой. Задача сложная: с одной стороны Польша, с другой - Турция, с третьей - Москва. И все - враги!

Прежде всего надо было распространить свою власть на Левобережную Украину. Под знамена Дорошенко собирались сторонники объединения Украины и создания самостоятельного государства. Но Украина была слишком слаба, чтобы собственными силами выполнить поставленную задачу: Дорошенко пришлось обратиться к иноземной помощи. Сперва дела его шли довольно успешно. От поляков он успешно отбился с помощью татарского войска. Затем двинулся против московского воеводы Ромодановского, но тот не решился выступать против него и ушёл в московские владения. Таким образом, весной 1668 вся гетманская Малороссия очутилась в руках Дорошенко. Положение его было в высшей степени благоприятное, он мог договариваться с Москвой и обеспечить Малороссии её права и вольности.

Его план обеспечения автономии страны под верховенством Москвы и под протекцией Польши и Турции был близок к осуществлению.Но тут пришла беда, откуда не ждали. Дорошенко вдруг ушёл из Левобережной Украины. Рассказывали, что он получил из дому, из Чигирина, известие о своей жене - что она ему изменила, “через плiт скочила с молодшим”. И Дорошенко немедленно помчался домой в Чигирин.

По-человечески поступок понятный, но погубивший весь его план. Пока он решал свои семейные проблемы, достигнутое единство Малороссии быстро уничтожилось. Ромодановский вернулся с войском. Многие казаки мало надеялись на добровольный отказ Москвы от приграничных земель, и потому считали более благоразумным покориться, вместо того чтобы бороться и быть покорённым силой. От Дорошенко долго не было вестей. Москва добивалась все больших уступок, и в конце концов, когда Дорошенко вернулся, было уже поздно. Так что за ним осталась только правобережье. Но и здесь уже трудно было держаться своими силами: с двух сторон наступали поляки и Московия. Тогда Дорошенко созывает раду, на которой правобережное казачество решило передаться под власть турок.

По договору 1669 года, заключенному Дорошенко с султаном Мехмедом IV , правобережная Подолия переходила под власть Турции и гетман обязывался оказать ей военное содействие. Лично для себя Дорошенко выговорил несменяемость гетманского сана и наследство последнего в его роде. Этот договор с Турцией погубил дело Дорошенко в глазах народа, казаки стали уходить от него.

В итоге поляки заключили с султаном Бучацкий договор, по которому они отказывались от правобережной Украины.Эти события не пошли на пользу ни Украине, ни самому Дорошенко. Татарские и турецкие войска разоряли правобережье. Население толпами бежало на левую сторону и край со дня на день пустел. Репутации Дорошенко был нанесен непоправимый удар. Все, что сопровождало пресловутый турецкий поход: обращение костёлов и церквей в мечети на Подолии, рассказы об издевательствах турок над христианскими святынями, насильственное обращение христианских детей в ислам - всё это теперь ставилось ему в вину, т. к. это он привёл турок в Малороссию. На этом играли враги гетмана, восстанавливавшие против него народ; даже близкие ему люди решительно восставали против его турецкой политики.

Вскоре при поддержке Москвы гетманом обеих сторон Днепра был провозглашен Самойлович. Вместе с Ромодановским Самойлович несколько раз переходил Днепр, чтобы утвердить свою власть. Тогда Дорошенко заперся в Чигирине и позвал на помощь турок, перед которыми казацко-московское войско вынуждено было отступить. Передавшиеся было Самойловичу города и местечки подверглись страшному разорению. Власть Дорошенко становилась все более ненавистной народу; лишь насилием удерживал он её за собой. Лишившись поддержки казачества и понимая, что дело его проиграно бесповоротно, гетман Дорошенко капитулировал в том же году (1676) перед русскими войсками, сдался и принёс присягу.

На этом закончилась история украинского гетмана и началась история русского дворянина. На Украину он уже никогда больше не возвращался. В 1677 году Дорошенко прибыл в Москву и два года провел под почетным арестом. Затем его пожелал увидеть царь Алексей Михайлович, который предложил гетману пост вятского воеводы с окладом жалованья в 1000 рублей в год. Дорошенко согласился.
В 1684 году по выходе в отставку Дорошенко было пожаловано село Ярополец с присёлками, под Москвой, где он и умер в 1698 году. А вотчину свою разделил между сыновьями: северную часть Петру, южную - Александру.

Дорошенко - предок жены Пушкина. История часовни

Теперь маленькое генеалогическое исследование: Петр Дорофеевич Дорошенко - Александр Петрович Дорошенко - Екатерина Александровна Загряжская(ур. Дорошенко) - Иван Александрович Загряжский - Наталья Ивановна Гончарова (ур. Загряжская) - Наталья Николаевна Пушкина (ур. Гончарова).

Автограф П.Д.Дорошенко. Копия

Таким образом, Пётр Дорофеевич - прапрапрадед супруги А.С.Пушкина. В один из двух своих приездов в Ярополец Александр Сергеевич высказал брату Натальи (точно утверждать не могу, но, кажется, Дмитрию Николаевичу) мысль о том, что недурно было бы поставить над могилой пращура его жены часовенку, что и было сделано, то есть первая часовня была сооружена около 1835 года. В конце XIX века могилу гетмана пытались ограбить. Бытовала легенда, что он был похоронен с золотою булавою в руках. Они не знали, что гетманскую булаву, подаренную султаном, ещё двести назад присвоил князь В.Голицын.

Во время войны часовня была осквернена и разрушена. Восстановили её при содействии Посольства Украины и администрации Волоколамского района в 1999 году, приурочив это событие к 200-летию со дня рождения А.С.Пушкина. И теперь она стала ещё одной достопримечательностью Яропольца. …

Бюст П.Д.Дорошенко работы скульптора Александра Триппеля можно увидеть в Ярополецком краеведческом музее, что в двух шагах от часовни. Насколько портрет достоверен, судить трудно, поскольку выполнен больше, чем через полвека после его кончины.

Это живописная речка Лама, которую видно с холма, где стоит часовня.

Петр Дорошенко родился в 1627 году в г. Чигирине на Черкасщине, умер 19 ноября 1698 года в политической ссылке под Москвой, гетман Войска Запорожского (1665-1676), после Богдана Хмельницкого сумевший объединить украинские земли и получить снова независимость от Москвы. Всего на несколько лет, победив войска Польши и московского государства, но проиграв из-за предательства собственного окружения. Через 30 лет его подвиг во имя независимости Украины постарается повторить Иван Мазепа.

Заслуги Петра Дорошенко.

Петр Дорошенко стал гетманом в критической ситуации для Украины - в период "Великой Руины" , попытавшись спасти последние остатки украинской государственности, объединить украинские земли и восстановить утраченную независимость от Москвы.

Переяславская Рада 1654 г. и союз с Москвой Богдана Хмельницкого принесли не мир и процветание, а период "Великой Руины" (1657-1687 , термин российского историка Николая Костомарова, затем Михаила Грушевского), представлявшей собой полный кризис Гетьманщины на украинских землях после смерти Богдана Хмельницкого (1657)

Попытка нового гетмана Выговского (1657-1659) перейти под польскую корону закончилось поражением от русских войск и разорением городов;

Следующий гетман, Юрий Хмельницкий (1659-1662), подписал с Москвой новые т. н. Переяславские статьи , сильно ограничивавшие власть Гетьмана и автономию Украины, после которых и Юрий Хмельницкий попытался перейти под власть Польши, что привело к новому вторжению России, поражению запорожцев и отречению Юрия от гетманства в 1662;

Павел Тетеря (союзник Польши) самовольно в 1662 г. провозгласил себя новым гетманом Правобережья и начал гражданскую войну с гетманом Левобережья Яковом Сомко, по-том — с его преемником Иваном Брюховецким, принесшим присягу русскому царю. Война шла с переменным успехом, и рубеж по Днепру фактически так и остался границей 2-х гетманов, у каждого из которых разорялись хозяйства, гибло население и т. д.;

30 января 1667 года Москва и Варшава в тайне от всех, за спиной "своих" украинцев, подписали Андрусовский договор , по которому юридически закрепили раздел Украины по Днепру между Россией и Польшей, причем Киев отходил Москве.

В этих условиях предательства интересов запорожских казаков Россией и Польшей гетманом Правобережья стал Петр Дорошенко, объединивший "все украинские земли по обе стороны Днепра". Для этого Петр Дорошенко взял в союзники Турцию, которая не претендовала на Украину, ее самостоятельность и государственное устройство, требуя лишь предоставление военной помощи со стороны запорожцев.

Одновременно с этим Петр Дорошенко прибегнул к целому ряду мер, укрепляющих его власть:

Часто созывал генеральные казацкие рады, старался считаться с мнением рядового казачества;

Чтобы избежать покушений и бунтов, он создал 20-тысячный наемный корпус сердюков, подчинявшихся лично гетману;

Жестко наказывал всех сторонников Москвы (казнил брацлавского полковника Дрозденко). Универсалами новый гетман Правобережной Украины призывал казаков под свою власть и к выступлению против гетмана Левобережья Брюховецкого, который был ставленником Москвы.

Союз с Оттоманской Портой предусматривал самостоятельность Гетьманщины и автономию Украинской православной церкви, которая была в составе Константинопольского патриархата, а также освобождение населения Украины от турецкого налогообложения, и давал право свободных выборов гетмана.

Соглашение с Турцией, которое было подписано в 1669 году, одобрила казацкая рада, созванная специально для этого на речке Росава возле Корсуня. Там от имени султана гетману Дорошенко вручили булаву, бунчук, знамя и грамоты, гарантировавшие казакам защиту. Гетман также получил значительную военную помощь — несколько десятков тысяч татар, вместе с которыми и 24 тысячами казаков он разгромил польскую армию возле села Печеры на Буге, взял Браилов и пленил Маховского, едва не захватив и самого короля.

Разгром русских войск и объединение украинских земель (1868) . Дорошенко сумел убедить казацкую старшину Левобережья в перспективах "единой Гетманщины", и 7 июня 1668 года во время встречи Дорошенко с Брюховецким на Сербовом поле близ Диканьки, казаки убили Брюховецкого, которого впоследствии похоронили в Гадяче со всеми гетманскими почестями.

Объединенные под властью Петра Дорошенко казаки, нанеся русским войскам князя Ромодановского несколько поражений, вынудили последнего отступить на "московские земли", оставив казакам огромные трофеи - 144 000 рублей денег, 183 пушки, 32000 ядер, 254 пищали.

В итоге Петр Дорошенко в 1668-1672 гг. сумел объединить Гетьманщину по обе стороны Днепра , нанеся военные поражения Польши и России. Огромная территория от Черновцов до Ахтырки, от Умани до Глухова и Стародуба снова оказалась под властью единого украинского гетмана.

В чем ошибся Петр Дорошенко? Гетманщина не в силах была сражаться на 2 фронта против России и Польши, каждая из которых вносила раскол, поддерживая полковников, которых объявляли... гетманами. В итоге

Россия поставила "гетмана Многогрешного", Польша объявила правобережным гетманом Ханенко, затем Остапа Гоголя (который с трудом держался в Полесье);

Предательский удар по Дорошенко нанесли турки, которые начали нарушать договоренности, облагая население налогами, разоружать его, сносить укрепления и крепости;

Коалиция Дорошенко таяла на глазах, его покидали союзники, друзья, войска. Осенью 1676 года его родной город был взят российскими войсками Самойловича. Дорошенко был вынужден сложить гетманскую булаву, и его под охраной отправили в Москву, как все предполагали, на верную смерть, но он не был казнен.

Москва после массовых измен гетманов не доверяла новому своему ставленнику Самойловичу и решила оставить в живых Дорошенко. Он был назначен воеводой в Вятку, а через 3 года получил во владение село недалеко от Волоколамска под Москвой, где и скончался в 1698 году.

Дорошенко проиграл, но именно благодаря ему Украина, хоть и ненадолго, вспыхнула на европейском небосклоне яркой звездой, чтобы погаснуть потом на долгих три столетия. Следующую и последнюю попытку получить независимость от Москвы предпринял через 30 лет Иван Мазепа.

Петр Дорошенко был высокообразованным человеком, умел вести переговоры на высоком уровне. В связи с этим фактом ему было поручено наладить контакт с командующим польскими войсками Любомирским

Со времен Дорошенко и до гетманата Мазепы Украина не имела руководителя, так рьяно и последовательно отстаивавшего идею державной независимости;

Тарас Шевченко, побывавший в Чигирине в 1843 и 1845 гг., посвятил ему стихи "Чигирине, Чигирине", "У неділеньку святую" и офорты ("Дари в Чигирині", "Смерть Богдана Хмельницького", "Чигирин з Суботівського шляху").

"Гетьмани, гетьмани, якби-то ви встали,

Встали, подивились на той Чигирин,

Що ви будували, де ви панували!

Заплакали б тяжко, бо ви б не пізнали

Козацької слави убогих руїн!" - писал Тарас Шевченко.

Петр Дорошенко и социальные сети.

Биография Петра Дорошенко.

1648-1654 годы - выдвинулся в ряды казацкой старшины во время восстания Хмельницкого против Речи Посполитой;

1655 год - приказной полковник. Посменно возглавлял Прилуцкий, Чигиринский, Каневский и Черкасский полки;

1659-1660 годы - возглавлял делегацию в Москву;

1663-1664 годы - генеральный есаул у гетмана Павла Тетери;

1665 год - полковник Черкасского полка. Избран Гетманом Правобережной Украины;

Начало 1666 года - казацкий совет в Чигирине подтвердил выбор Петра Дорошенко в качестве гетмана Правобережной Украины;

1670 год - Петр Дорошенко как санджакбей турецкого султана был вынужден начать борьбу со ставленником Польши, уманским полковником Михаилом Ханенко;

1672 год - Дорошенко пошел в наступление на польскую армию, которая орудовала в Украине;

27 августа 1672 года - объединенная украинско-турецко-татарская армия, которую возглавляли турецкий султан Мехмед IV, крымский хан Селим I Гирей и гетман Дорошенко, получила крепость Каменец и отправилась в Галичину;

1675 год - Московское правительство требовал от Дорошенко присяги на левом берегу Днепра в присутствии Самойловича и Ромодановского, от чего Дорошенко решительно отказался и сложил гетманскую булаву;

1675 год - после завершения своего гетманства Дорошенко поселился в н. п. Сосница, что в Черниговской области Украины. Однако вскоре переехал в Москву по требованию царского правительства;

1679-1682 годы - Дорошенко - вятский воевода, проживающий в Вятке;

19 ноября 1698 года Петр Дорошенко умер в н. п. Яропольче, что под Москвой (теперь это село в Волоколамском районе Московской области, в 135 километрах от Москвы), где провел последние годы своей жизни.

Увековечивание памяти Петра Дорошенко.

В Киеве, Львове и Ивано-Франковске, есть улицы, названные в часть Петра Дорошенко;

1998 год - выпущена почтовая марка с изображением Петра Дорошенко;

2013 год - при поддержке Музея гетманства был создан "Гетманский фонд Петра Дорошенко". Фонд осуществляет исследования деятельности гетманов Украины Михаила и Петра Дорошенко, распространение информации о них, исследования родословной Дорошенко.

Как часто пользователи Яндекса из Украины ищут информацию о Петре Дорошенко в поисковой системе?

Как видно из фото, пользователи поисковой системы Яндекс в октябре 2015 года интересовались запросом "Петр Дорошенко" 410 раз.

А согласно данному графику можно проследить, как изменялся интерес пользователей Яндекса к запросу "Петр Дорошенко" за последние два года:

Наивысший интерес по данному запросу был зафиксирован в марте-апреле 2015 года (около 1 тысячи запросов);

Как украинцы оценивают заслуги Петра Дорошенка?

_____________________

* Если вы обнаружили неточность или ошибку, просьба сообщить wiki@сайт .

** Если у вас есть материалы о других героях Украины, просьба выслать их на этот почтовый ящик

Особый интерес к гетмана Петра Дорошенко (1627-1698) может возникнуть уже хотя бы по тому, что речь идет о внуке знаменитого гетмана и полководца Михаила Дорошенко. Он никогда не забывал этого, как не забывали и его сторонники, и что очень важно, пытался действовать с таким же размахом, как в свое время действовал его дед.

Родился будущий гетман в Чигирине. Его род давно знаком с родом Хмельницкой. Поэтому ничего удивительного, что с самого начала Освободительной войны он - на службе в сотни Богдана Хмельницкого, то есть в личной охране гетмана. Отличился. Настолько, что Хмельницкий номинировал его писарем артиллерийских войск, то есть предоставил офицерского чина.

Пожалуй, потомок гетмана действительно показал себя хорошим воином, поскольку вскоре стал полковником и участником похода в Молдову (+1650), который возглавлял сам гетман

Хмельницкий. Вернувшись в Украину, он получил назначение еще и административное: стал полковником прилуцким. С тех пор и начинается постепенное восхождение к гетманского "трона".

Кстати, в ноябре-декабре упомянутого года будущий гетман дебютировал и как дипломат: стал одним из послов от казачества при польском сейме. Вопросы, которые выдвигало посольство, имели огромное значение для судьбы Украины. Самой было требование вывести из Украины все польские войска, восстановить украинские школы, ликвидировать церковную унию. И не должен Дорошенко в том, что польские сенаторы не только не согласились на эти требования, а наоборот, решили оружием подавить восстание в Украине, сформировав 54000 польско-литовского войска.

После смерти Хмельницкого, Петр Дорошенко имел все основания тоже претендовать на булаву. И он этого не сделал, считая, что его время еще не пришло. А пока определил свою позицию четко: поддерживать во всем Ивана Выговского. Потому что только его программа государственного строительства импонировала этом уже достаточно опытному политику. Поэтому когда возникла необходимость оружием выступить против мятежа Пушкаря и его российских подстрекателей, Петр Дорошенко немедленно повел свой полк на поле боя.

Впоследствии он участвует в походе Юрия Хмельницкого против войск гетмана Левобережной Украины Якима Сомка. Поход, как известно, не удался. Не повезло Дорошенко и в следующем, и он предпочел перейти со своими казаками на сторону Сомка: был уверен, что найдет с ним общий язык, ведь хорошо знал его еще со времен, когда служил Б. Хмельницкому, а Сомкова сестра Анна была первой женой гетмана.

И Сомко не захотел иметь Дорошенко союзником. Лишил его даже чина полковника Прилуцкого. На первый взгляд, якобы за то, что поддерживал его соперников. Но похоже, что он еще и опасался самого Дорошенко - фигуры сильной и влиятельной.

И все же 1660 будущий гетман снова становится полковником - на этот раз чигиринским. И снова поддерживает Юрия Хмельницкого. В составе его войска участвует в битве под Чудновым, где было общее с русскими противостояния польско-татарским войскам "а вскоре выполняет и несколько дипломатических поручений. В частности, возглавляет гетмана посольство на переговорах с поляками под Чудновым; едет с делегацией и в Москву, чтобы побудить россиян пересмотреть отдельные статьи Переяславского соглашения. (в скобках отметим не побуждал).

Достаточно уверенно чувствует себя П. Дорошенко и во времена недолгого гетманства Павла Тюри: получил 1663 чин генерального есаула. На современную мерку меряя, можно сказать, что он стал генералом - с функциями министра при гетмане. Жаль только, что П. Тетеря вскоре перестал быть гетманом.

Зато появился сотник Медведевский Степан Опара. Взяв себе однажды в понятливость, что нет необходимости пробиваться к гетманской булавы таким длинным путем, как это делают Дорошенко и другие, этот человек собрал более или менее многочисленный казацко-крестьянское группа и сам провозгласил себя гетманом. Но так как еще опасался Ивана Брюховецкого, тоже считал себя гетмана, то обратился к крымскому хану: помоги, мол, - получишь верного союзника. Хан действительно послал ему на помощь отряд ордынцев. Но здесь в ситуацию вмешался Петр Дорошенко. Мне хочется особо отметить это вмешательстве, поскольку оно было, по сути, первым самостоятельным шагом полковника Дорошенко как политика и полководца на пути к гетманства. Шагом, который должен, если можно так выразиться, обеспечения с тыла.

Что же это было за "обеспечение"?

Дорошенко однажды выпало перенять отряд татар, шел набегом на нашу землю. Мог, конечно, его разбить - силы хватало, но не разбил. Начал переговоры с мурзою. Отряд оказался не из крымских, а так называемых белгородских татар таборилися в Буджак, и тоже имели хана, султана вассала, зависимого еще и от Крыма. Хан мало что понимал в украинских событиях, потому что в этом уже не очень разбирались и сами украинцы. Ему было все равно, кто там будет гетманом. Но Дорошенко поддержал. Когда странное чудо: татары, коварством пленив и продав Дорошенко самопровозглашенного правобережного гетмана Степана опару потребовали от казацкой старшины крикнуть наказным гетманом П. Дорошенко. И старшина послушалась. Раздор, как видим, довел до того, что Украина уже начали диктовать и татары... И не крымские - что еще должно какое-то объяснение и оправдание, ведь украинцы сами не раз призывали крымского хана вмешиваться в их дела; а буджакских.

И провозгласить себя гетманом значительно легче, чем потом доказать другим, что ты такого звания действительно стоит. По Петра Дорошенко, то он должен доказывать это немедленно: драться с отрядами Брюховецкого, выступать против русских.

Следует отдать гетману должное: уже с первых дней своего управления он взял курс на объединение двух частей -Правобережнои и Левобережной Украины. В частности, обратился к левобережного казачества с призывом присоединяться к нему. К сожалению, мало кто откликнулся. Раздор разъедал души и дальше. В сознании Украинский по обе стороны Днепра уже пускала корни бедствия мнение о том, что Днепр их действительно разделил на два разных государства.

Как это ни странно, но в политическом плане Дорошенко очень помогли поляки и россияне. Заключив в январе 1667 Андрусовский мир, по которому Украина уже официально разделена на Левобережную и Правобережную, при этом Левобережная входила в состав России, а Правобережная в состав Польши, - они дали Дорошенко моральное право начинать борьбу за единение с оружием в руках. Но так как воевать сразу против двух империй он не мог, то для начала притворился союзником поляков, чтобы с их помощью... Не получилось. Тогда он начал освобождать Правобережье уже от поляков... с помощью татар. А дальше - новый поворот. В июня 1668 года в одном из антироссийских мятежей погиб Брюховецкий, и Дорошенко провозглашает себя "гетманом обеих сторон Днепра".

Этот титул тоже нелегко было отстаивать. Но были уже определенные военные достижения. В частности, то, что П. Дорошенко выиграл несколько важных сражений с поляками.

Началось с того, что в Украине зашло большое польское войско под командой генерала Маховского. Поляки теперь - по Андрусовское мировые - считали, что Правобережье принадлежит уже им навеки, следовательно, время наиболее тщательно почистить его от всего украинского, чтобы и упоминания о нем не стало. Иначе говоря, зашла армия карателей и истребителей.

Дорошенко не в силах противостоять нашествию. Зато нашел союзника - крымских татар. С их помощью он сначала выиграл несколько мелких столкновений, а затем вблизи Браилов Винницкой дал Маховский генеральное сражение. И не только разбил польское войско, но и пленил его командующего, которого с легким сердцем отдал татарском мурзе - делай с ним, что хочешь.

Однако впоследствии татары почувствовали, что Дорошенко - союзник ненадежный. Он будет держаться их только до тех пор, пока не совпадает с интересами Украины. А стоит ей немного прийти... Словом, татары начали поддерживать нового претендента на булаву - Петра Суховея, который без колебаний признал превосходство Крымского ханства над Украиной и стремился стать гетманом как всей Украине, то хотя Левобережной. Помог делу знаменитый Иван Сирко. Он очень вовремя перешел на сторону Дорошенко, и совместными усилиями они разбили Суховиенко основания.

Но что делать дальше, как противостоять Польши и России? Дорошенко видел выход в союзе с Турцией. Начались переговоры. Турция согласилась принять Украину под свой протекторат, не требуя при этом подати и придавая ей достаточно широкую автономию.

Дорошенко это устраивало. Вы спросите: и как же он мог поверить извечным врагам Украины - туркам?! Мог. И имел для этого серьезные основания. Вот хотя бы ту, что на условиях такого же протектората уже давно существовали Валахия с Молдовой. И ничего, не жаловались. Имели право даже на свою собственную внешнюю политику, которого не давала Украине Россия. Чего бы, думал гетман, имели жаловаться его чистосердечные украинцы? Тем более, что подати платить не придется и свободы будет больше, чем на это позволяют Польша с Россией, что пытается превратить Украинское на крепостных.

Задумано - сделано. 1669 Дорошенко созвал большой казацкий совет на реке Росаве вблизи Корсуня. И тут произошло то, что потом дало основание многим нашим историкам относить П. Дорошенко к предателям национальных интересов. А именно: когда его провозгласили гетманом Украины, представители султана вручили ему от имени обладателя Высокой Порты булаву и другие атрибуты гетманской власти.

Здесь, конечно, и Дорошенко и турки допустили политическую ошибку. Не надо было раздражать "чернь" казацкую таким вручением. Хотя, с другой стороны, разве другим гетманам не вручали булаву поляки, московиты, даже крымские татары?

Для испытания своего союза дорошенковцев вместе с турками разгромили войска поляков и преданного им уманского полковника Ханенко, который тоже мечтал о булаву гетмана Украины. И Петр Дорошенко объявил (1672) Украина независимым государством под протекторатом Турции.

Правы исследователи, забрасывая Дорошенко намерении "отдать украинском в рабство туркам"? На мой взгляд, нет. Доказательства? Прошу. Только поляки вложили с Турцией Бучацкий договор (по названию местечка Бучач, ныне Тернопольской области), по которому Подолье подлежало контролю турецких войск, - Дорошенко начинает налаживать тесные отношения с российским царем. Для чего? И для того, чтобы противостоять польско-турецкой союзу. То есть, вещь очевидная: не имея достаточной военной силы для того, чтобы собственноручно добиться независимости, П. Дорошенко маневрирует - согласен: время довольно рискованно, - между тремя империями, пытаясь натравливать их друг на друга, и таким образом ослаблять, а позиции Украины укреплять. Это древняя, как мир, тактика обладателей слабых стран. Ею с успехом пользуются многие государственных лидеров и сегодня, в начале XXI века.

С этой точки зрения любые обвинения П. Дорошенко в предательстве национальных интересов кажутся просто неуместными.

В связи со сказанным, стоит вернуться немного назад. В частности, к такой истории. В июне 1668 Дорошенко привел свои войска на Левобережье, чтобы окончательно утвердиться в праве "гетмана с обеих сторон Днепра". Кто ему противостоял здесь? Конечно же, левобережный гетман Иван Брюховецкий. Но он так досадил многим из своих подчиненных, те потребовали от него по-хорошему, собственной охотой, отречься от булавы в пользу Дорошенко. Такое же требование поставил и Дорошенко. То есть, не торопился в бой, а пытался поладнаты дело без оружия. Ему это удалось. Все кончилось на том, что левобережная старшина сама взяла под стражу своего гетмана и переправила в лагерь Дорошенко.

Далее, правда, произошла неприятность. Дорошенко приказал приковать Брюховецкого к пушке и так держать, пока не провозгласит своего приговора суд. Обвинение: Брюховецкий изменил казацкие традиции, охотно принял титул русского боярина, способствовал россиянам в их политике порабощения Украины. Но те офицеры, которые привели своего гетмана на суд, решение этого суда ждать не захотели: забили прикованного. К смерти. И оправдывались потом тем, что Дорошенко, давая приказ приковать Брюховецкого, якобы махнул рукой. Они восприняли это, как требование казнить своего полководца.

Такой, не очень приятный для Дорошенко, нюанс. Или не подтверждает ли он мнение некоторых историков о коварстве и предательство нашего героя? Думаю, что нет. Дорошенко был слишком умным политиком, чтобы позволить себе стоять перед казаками и потомками, то есть нами, в облике низкого, по-пустяковому, убийцы коллеги. И опять-таки есть доказательства. Известно его негодование по поводу гибели Брюховецкого. Известно, что он наказал - правда, не очень яростно - нескольких зачинщиков, а тело гетмана отвез в город Гадяч и похоронил под стенами церкви, которую Брюховецкий когда построил. Похоронил благородно, с надлежащими почестями. И только после похорон провозгласил себя "гетманом обеих сторон Днепра".

Казалось бы, все в порядке. Но не дремал раздор. Что?! "По обе стороны Днепра"! Кто? Дорошенко? Как посмел? Он же с татарами-турками водится! Он...

Волна завистливой вражды снялась в такой высоты, что многие полковников просто не решалось признаваться в дружбе к Дорошенко. Даже Иван Сирко, который так много сделал для утверждения его на гетманстве, предпочел переждать...

И особую опасность для Дорошенко составил в тот момент полковник уманский Михаил Ханенко, давно известный сторонник поляков. И действовал этот полковник так же решительно, как и коварно. Прежде всего заручился поддержкой запорожского казачества, которую ему гарантировала дружба с кошевым атаманом Григорием Пелеха (поддержка Сечи в то время, как известно, очень много значила!). Попросил того же Пелеха поехать в Варшаву, для встречи с представителями короля и правительства. И передать письмо, в котором Ханенко уверял, что когда Варшава поможет ему завладеть булавой, то условия Гадячского договора, по которому польские войска должны войти на Правобережную Украину, приобретут, наконец, исполнение. Польским властителям это понравилось. 22 декабря 1670 король провозглашает Ханенко гетманом и через кошевого атамана передает ему булаву и другие символы чина.

Дорошенко почувствовал, что он в ловушке. С Левобережья на него давит ставленник россиян гетман Многогрешный с российскими таки войсками; на Правобережье свирепствует Ханенко с поляками. А на юге вдруг возникли враги в лице мочевого казачества. Ну, и извечные татары. Итак... остается только Турция. Другого выхода нет.

Некоторые историки утверждают, что именно с этого периода и начинается так называемая "Большая руина Украины". И если быть точным, то началось все с того, что в войска польского коронного гетмана Яна Собеского присоединились войска Ханенко, полковника Сера и кошевого Пелеха. И вся эта сила двинулась на Подолье - возвращать магнатам владения и покорять рабочую силу. Дорошенко оказался человеком мужественным. Позвав на помощь турок и татар, он преодолел Ханенко, вытеснив из Украины поляков, порозпорошував даже отряды Сера. Казалось бы, победа! Но победителями чувствовали себя также турки и татары, их отряды разошлись по всему Правобережью и стали, как всегда, грабить население, и хватать полон, хотя это было население якобы же союзного государства. Тогда уже действительно вся Украина возненавидела Дорошенко. Тем более, что, воспользовавшись безвластия, турки снова восстановили свои позиции в низовьях Днепра, повидбудовувалы давние крепости, отрезали казакам путь к морю.

Однако и в этой ситуации гетман Петр Дорошенко нашел в себе мужество выстоять. Имея в своем войске отряд татар, он летом 1672 еще раз - теперь уже под Кнутом - разгромил войска поляков и Ханенко. А оттуда, вместе с турецким войском, пошел походом на Галичину. Новому польскому королю Я новые Собескому не оставалось ничего другого, как заключить в октябре 1672 с Турцией Бучацкий мир, по которому турки заставили его отречься претензий на Украину. Правда, значительную часть Подолья турки при этом отрезали себе, по крайней мере, там должны были стоять турецкие гарнизоны * Но в таких делах без потерь не обходится.

Спасая таким образом Украина от полного уничтожения, Дорошенко немедленно обращается с письмом к русскому царю. Предлагает восстановить союз на основе Переяславского соглашения, которую подписал еще Б. Хмельницкий. И этим еще раз показывает казакам и всему народу, что турки и татары - это лишь тактические союзники. Так же, как тактическим союзником для него и Россия. Ибо главная цель - неподчиненность Украины.

Возможно, Россия, не имея на Левобережье еще одного ставленника типа Ивана Брюховецкого и Демьяна Многогрешного (его не такую активную, как хотелось бы царю службу погибель в Сибирь) и согласилась бы на союз, каким его видел Хмельницкий, а также следовала бы все пункты Переяславского соглашения, но раздор, что в эту лихую годину достиг апогея, делал свое. И - нашелся новый гетман Иван Самойлович. Он гораздо решительнее своего предшественника бросился на Правобережье и вместе с российскими войсками захватил несколько важных стратегических пунктов: Черкассы, Канев, целый ряд других городов. В конце концов, дошло-ся к тому, что Дорошенко пришлось замкнуться в Чигирине, имея при себе лишь несколько тысяч казаков, которым уже не очень верил.

А к Самойловича тем временем приобщались другие полки и территории. Даже Ханенко прибыл в марте в Переяслав, куда Самойлович созвал Большой Совет, и демонстративно передал свои клейноды, вместе с десятком пушек, новоизбранному гетману Украины - Ивану Самойловичу.

Дорошенко тоже не оставалось ничего другого, как передать Самойловичу и свою булаву. Но произошло это не сразу. Гетманства его на время продлил полковник Иван Сирко. Именно тогда, когда, казалось, весь мир отвернулся от гетмана Дорошенко, Сирко вдруг снова пришел ему на помощь, теперь уже как кошевой атаман. Он исправил к

Дорошенко целое посольство с просьбой не отдавать были вы Самойловичу и россиянам, а спасать Матушку-Украина.

Ободренный этим письмом и поддержкой сечевиков, Дорошенко собрал остатки своего воинства и выступил против Самойловича. Однако силы были слишком неравными, и он ука поражение. Другой упал бы в отчаяние, склонился. Но Дорошенко. Он написал письмо султану. Обрисовал положение, заверил в дружбе. И в августе 1674 турки появились н Подолье. В то же время султан приказал крымскому хану двинуться на Левобережную Украину, чтобы отвлечь на себя части сил Самойловича и русских.

Расчет оказался точным: Самойлович и Ромодановский должны были перебрасывать войска на левый берег Днепр этом Дорошенко и надо было. Он немедленно начал чистосердечные разговоры-переговоры с правобережными полковникам "подчеркивая, что ждать ничего хорошего от Самойловича с русскими нельзя.

То есть, мы видим, что в Украине будто возобновилось статус она снова разделилась на Правобережную и Левобережную - каждая со своим отцом-гетманом. Что же помешало этому процессу Прежде всего - непредсказуемость действий Сирко. Этот полковой снова сменил ориентацию и отрекся Дорошенко. С какой стати? Т том, что тот, видите ли, запросил помощи у султана. А у кого зз еще можно было просить тогда помощи? Серо вид, будто и понятия об этом не имел, когда советовал Дорошенко не отдавать булавы Самойловичу. Впрочем, полковника Сера можно понять: он сам претендовал на булаву. В его интересах лежало истощить обоих гетманов. Довести их до состояния, когда оба потеряют поддержку своих полков. И, - угадали - вынуждены будут обратиться к нему, Сера: "Иди, отец, бери была ву, и дай строй Украины". Заметив позицию Сера, мурз; Кага-Султан тоже пришел к выводу, что ему в Дорошенко рс бить больше нечего, и вернул свою орду на Крым. Но по вел ее кровавой дорогой: выжигая, грабя и хватая полон. Правда, ему не повезло. Там, в низовьях Днепра, его встретил со своими молодцами тот же Иван Сирко Своих вчерашних союзников полковник разгромил так беспощадно, что от орды осталась только упоминание. И еще - палатка мурзы что его Сирко послал в качестве подарка... Нет, не Дорошенко, а Самойловичу. Чтобы доказать, что это для него он расправился с татарами, а следовательно, выступает против Дорошенко.

Получив такую поддержку, Самойлович решил, что теперь он уже хорошо объяснит Дорошенко, кто есть кто. Крикнул войско и напал на Чигирин. Его моментально подперли и россияне. Казалось бы, дело с концом: Чигирин в осаде, Дорошенково войско обессилено, еще день два и... Но именно в эти дни Аллах направил сюда турок. Они получили несколько городов, дошли до Чигирина и деблокировали гетмана.

И только: здесь Сирко, и все сечевое общество, поняли: Украина дошла последней черты. Надо что-то делать. Но что именно? Серо формирует полк запорожцев и едет к Дорошенко в Чигирин. Свидетели этого события утверждают, что Дорошенко встретил его как почетного гостя - еще на подходе к городу. Со всей надлежащей достоинством. А еще говорят, что несколько вечеров заправилы пили водку и оплакивали судьбу Матушки-Украина.

Но здесь происходит интересная вещь. За бокалом меда-водочки вдруг выясняется, что Сирко со своим отрядом запорожцев прибыл вовсе не для того, чтобы в очередной раз с оружием выступить на стороне Дорошенко и наконец окончательно утвердить его на гетманстве. Наоборот, он начал давить на Дорошенко, чтобы тот отрекся от булавы в пользу Самойловича. Понятно, что Дорошенко был шокирован этим ходом. Но должен делать: начинать войну с Сирко и со всем запорожским казачеством?

В конце концов, Сирко таки уговорил гетмана поддаться Самой-Ловиче и принять присягу русскому царю. Дорошенко это сделал. Но перед российскими воеводами, а перед собственным войском. И часть своих клейнодов передал Сирко. Не для того, конечно, чтобы они оказались в Москве. А чтобы сохранялись на Сечи - в память о нем.

Обо всем этом Сирко, через своих гонцов, сообщил Самойловичу с призывом в духе: "Обиймитесь, братья мои". Но Самойлович себе объятий НЕ желал. Напротив, стремился крови и булавы гетмана всея Украины. Чтобы добиться этого, он, вместо переговоров с Дорошенко, взялся компоновать на него доносы. Говорил: Дорошенко уже как бы и не гетман, но его отречение и присяга царю - не более чем происки. От него, мол, еще и не такого можно ожидать. Царь Федор Алексеевич потребовал, чтобы Дорошенко прибыл в Батурин - к ставке Самойловича. И чтобы там присягу и ему, и гетману. Но Дорошенко догадывался, что из Батурина ему простеляться только два пути: в лучшем случае - на тот свет, в худшем - в Сибирь. И сказал мысленно царю и Самойловичу, пожалуй, следующее: "Знаете что, ребята... А не пойти вам вместе с вашими клятвами к черту?!" И не прибыл. Не клялся. Еще написал письмо запорожским казакам, в котором обвинял Самойловича в том, что тот, очевидно, не хочет единства и независимости Украины.

Закончились все эти демарши тем, что в сентябре в 1676 года россияне с Самойловичем снова осадили многострадальный Чигирин. Осадили так густо, что Дорошенко, не желая лишнего кровопролития, сам, по своей личной охраной, пришел в лагерь Самойловича и отдал ему все то с клейнодов, что у него еще оставалось. То есть, окончательно отрекся гетманской власти. После чего его под стражей - как почетной - вывезли в Москву и несколько лет держали где-то в состоянии напиварештанта. Ссылать его в Сибирь русские не решились только потому, что Сирко просил царя заступиться за Дорошенко, прозрачно намекая при этом, что если бы Дорошенко сослали в Сибирь, где сам он, Сирко, уже побывал, то это очень огорчило бы все сечевое общество. А оно, когда очень расстраивается, начинает сердиться.

Чтобы определить судьбу бывшего гетмана, царь назначил его воеводой города Вятки. Снилось когда гетману Дорошенко, борцу за единую независимую Украину, что заканчивать он свою жизнь воеводой российского провинциального города, а остальные дни доживать в подаренном ему царем селе Ярополк, вблизи Волоколамска?

Но, как видим, вивершувались некоторые политические карьеры на нашей земле, да так - сумбурно и безнадежно...

Петр Дорофеевич Дорошенко

Дорошенко Петр Дорофеевич (1627-1698) - гетман Правобережной Украины в 1665-1676. Из реестровых казаков. Был полковником Богдана Хмельницкого. При поддержке Турции и Крымского ханства пытался овладеть Левобережной Украиной и создать самостоятельное Украинское государство. Капитулировал перед русскими войсками и последние годы жизни провел в Подмосковье.

Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. Исторический словарь. 2-е изд. М., 2012, с. 169-170.

Дорошенко Петр Дорофеевич (1627-9.11.1698), гетман малороссийский, первоначально соратник Б.-З. Хмельницкого. После его смерти предал общерусское дело, вступив в союз с врагами России. Заключенный им союз с татаро-турецкими силами разорил Малороссию. По требованию старшины, казаков и малороссийского народа сложил с себя полномочия гетмана. Умер всеми забытый в ссылке под Москвой.

Использованы материалы сайта Большая энциклопедия русского народа - http://www.rusinst.ru

Дорошенко Петр Дорофеевич (1627, Чигирин, - 1698, с. Ярополча, ныне Ярополец Волоколамского р-на Московскон обл), гетман Правобережной Украины в 1665-1976. Будучи реестровым казаком, Д. выдвинулся в ряды старшинской верхушки в годы освободит, войны укр. народа 1648-1954 против гнета польск. феодалов. Был полковником в войске Богдана Хмельницкого. Участвовал в подавлении нар. восстания 1657-58, руководимого М. Пушкарем и Я. Барабаним. С 1663 - генеральный есаул при гетмане П. Тетере. Возглавив часть реакц старшины, не желавшей оставаться в подданстве России, Д. разгромил с помощью татар казачьи отряды на Правобережной Украине, отстаивавшие союз с Россией, и в 1665 стал ее гетманом. В 1667 во время переговоров с рус. пр-вом выразил недовольство Андрусовским перемирием и отказался принять власть Польши. Соглашался признать рус. подданство с условием быть гетманом всей Украины. Переговоры Д. с рус. пр-вом были безрезультатными. Опираясь на старшину и верхи духовенства, ориентировавшиеся на Турцию и Крымское ханство, Д. попытался распространить свою власть на Левобережную Украину, используя народное недовольство гетманом И. М. Брюховоцким. Но казаки и крестьяне Левобережья выступили против Д., не желая разрыва с Россией. После этого Д. перешел в подданство тур. султана, передав под власть Турции по договору 1669 Подолию и обязавшись оказать помощь в установлении там тур. порядков. Этот договор окончательно разоблачил антинародную предательскую политику Д. Лишившись поддержки казачества, Д. капитулировал в 1676 перед рус. войсками, после чего был назначен рус. пр-вом воеводой в Вятку (1679-1682); позже жил под Москвой.

Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 3.

Дорошенко Пётр Дорофеевич - полковник (попеременно) Прилуцкого, Чигиринского и Черкасского полков, затем гетман Правобереж. Малороссии, затем цар. воевода, внук М. Дорошенко. Род в 1627. Когда в нач. 1665 В. Дрозд - сторонник Москвы и один из предводителей восстания в Малороссии против поляков - разбил наголову ставленника последних гетмана Тетерю, и тот бежал за пределы Малороссии, Правобережье почти полностью было очищено от поляков. Однако казацкая старши?на этой части Малороссии не имела желания снова отдаваться под власть царя Алексея Михайловича, опасаясь утери своих привилегий и захваченных земельных наделов. И тут нашёлся человек, к-рый повернул обществ. мнение в сторону Крыма: летом 1665 медведевский сотник Опара объявил себя гетманом - вассалом хана - и принял от него подтверждение на гетманство. Однако совсем скоро татары устранили его (крым. хан арестовал его и передал в руки Д., а тот - королю, к-рый казнил Опару в Варшаве), а в гетманы предложили более видную фигуру - Д. Уже в августе казаки признали его гетманом, т. к. он действительно был в Малороссии человеком известным и уважаемым, «з прадеда козак», как он говорил о себе. Д. уже при Б. Хмельницком ходил в полковниках, но лишь теперь выступил на первый план и на целый десяток лет стал одной из влиятельнейших фигур в малоросс. жизни. Это был человек несомненно выдающегося характера, преданный идее освобождения от поляков, и, принимая булаву из хан. рук, он возвращался к старому плану Хмельницкого о полной независимости Малороссии как от Польши и Турции, так и от Москвы. Не довольствуясь покровительством хана, он, по примеру Хмельницкого, возобновил прямые отношения с султаном, чтобы заручиться его поддержкой. Д. признал султана своим верховным повелителем, а тот обещал ему помощь в освобождении всей Малороссии в её этнограф. границах - до Перемышля и Самбора, до Вислы и Немана, до Севска и Путивля. После этого хан получил от султана фирман, в к-ром его крым. вассал обязывался во всем помогать Д. С польск. королём гетман старался пока не обострять отношений, но это не помешало ему вынудить польск. жолнёров очистить почти всю терр. Малороссии. Таким образом ему удалось подчинить своей власти брацлавские земли. Когда же он избавился и от Дрозда, Правобережье практически стало свободным и нейтральным.

Укрепившись на той стороне Днепра и имея поддержку митр. Иосифа Нелюбовича-Тукальского, которого польск. пр-во только что выпустило из 2-годичного заключения в мариенбург. тюрьме, Д. вместе с ним составлял планы освобождения из-под моск. власти Левобереж. Малороссии. Заметив, что положение малоросс. гетмана Брюховецкого пошатнулось, Д. и Тукальский завязали с ним отношения и стали настраивать его против Москвы, завлекая тем, что Д. готов отказаться от гетманства и передать булаву Брюховецкому, лишь бы объединить обе части Малороссии. Брюховецкий, к тому времени очутившийся действительно в безвыходном положении, положился на помощь Д. и татар и готов был поднять восстание против Москвы. Он и не подозревал, что Д. хитрил и стремился как можно скорее разделаться с мешавшим ему человеком. Подстрекая Брюховецкого против Москвы, Д. одновременно вёл переговоры с моск. пр-вом и с Польшей. Последней он пытался внушить, что, если польск. войска будут выведены из Малороссии, то Правобережье признает кор. власть. То же самое он говорил и цар. посланникам, имея в виду, что моск. пр-во ограничится подобной же верховной властью над Левобереж. Малороссией, в то время как фактически ею будет управлять он, Д. Ничего не подозревая об истинных замыслах правобереж. гетмана, Брюховецкий в нач. 1668 открыто выступил против Москвы. Старши?на поддержала его. По всей Малороссии народ, к-рого старши?на подзуживала против моск. ратных людей, стал убивать их и изгонять из городов и селений Левобережья. Брюховецкий рассылал свои универсалы, приказывая повсюду изгонять москалей, а воеводам советовал уходить из Малороссии, грозя в противном случае войной. Моск. гарнизоны, напуганные этим восстанием, действительно во многих местах добровольно уходили. Они удержались только в Киеве и Чернигове. К весне Брюховецкий готовился к войне с моск. войском, двинувшимся из-за границы с боярином кн. Г. Г. Ромодановским. На помощь ему пришли татары, а из-за Днепра шёл Д.- как думал Брюховецкий, ему на помощь. Но тот с дороги прислал к Брюховецкому своих посланцев с требованием отказаться от гетманства и отдать клейноды, обещая за это предоставить ему г. Гадяч в пожизненное владение. Это как громом поразило Брюховецкого. Он хотел сопротивляться, арестовал послов Д., но скоро подошёл сам правобереж. гетман и стал около Опошни. Тут проявилась всенародная ненависть к Брюховецкому; не спасло его и восстание против Москвы.

Первыми бросили его татары, затем казаки заявили, что не будут драться за него с Д., и бросились грабить обоз Брюховецкого. Схватили его самого, привели к Д., и гетман приказал приковать его к пушке. При этом жест Д. казаки поняли как приказ покончить с Брюховецким - бросились на него с чрезвычайным остервенением, били ружьями, саблями и копьями, «как бешеную собаку», сорвали с него одежду и бросили голого. Д. велел отвезти его в Гадяч и похоронить в церкви, построенной Брюховецким. Затем двинулся против Ромодановского, но тот не решился выступать против него и ушёл в моск. владения. Т. о., весной 1668 вся гетманская Малороссия очутилась в руках Дорошенко. Положение его было в высшей степени благоприятное, он мог договариваться с Москвой и обеспечить Малороссии её права и вольности. Его план обеспечения автономии страны под верховенством Москвы и под протекцией Польши и Турции был близок к осуществлению. «Но тут стряслась беда - как с Выговским после конотопской победы: Дорошенко вдруг ушёл из Левобережной Украины. Рассказывали, что он получил из дому, из Чигирина, известие о своей жене - что она ему изменила, “через плiт скочила с молодшим”. Оставив наказным гетманом черниг. полковника Демьяна Многогрешного, Дорошенко отправился в Чигирин». И это погубило весь его план: уже скоро Ромодановский с моск. полками вернулся в Северскую землю. Здесь, на границе, мало надеялись на добровольный отказ Москвы от этих земель, и потому считали более благоразумным покориться, вместо того чтобы бороться и быть покорённым силой. Архиеп. Черниговский Лазарь Баранович, управлявший левобереж. епархиями (Тукальского, избранного правобереж. епископами, Москва не признала митрополитом), выступил сторонником моск. подданства и стал уговаривать Многогрешного не сопротивляться Ромодановскому. От Д. не было вестей, и Многогрешный, выждав ещё некоторое время, в конце концов известил воеводу о своём согласии. После этого созвали раду старшин в Новгороде-Северском, на которой Многогрешный был избран гетманом. Здесь же решили признать власть царя, к-рый должен был при этом согласиться на малорус. автономию. После этого Многогрешный принял титул «гетмана северского» и просил Барановича быть посредником между ним и Москвой в дальнейших сношениях, чтобы добиться от Москвы восстановления гл. статьи договора Б. Хмельницкого с моск. государем: вывод воевод и войск из Украины. Лишь в этом случае Малороссия признает власть Москвы и разорвёт союз с татарами, - иначе борьба возобновиться и будет идти до конца, «хотя бы пришлось погибнуть или уйти из Украины в Польшу. Все это были хорошие слова, но поздно было говорить их, уже поддавшись». Можно было торговаться с Москвой, лишь выступая единым фронтом с Д. Теперь же моск. политики, убедившись в возможности добиться уступок, ничего уже не хотели выпускать и начали тянуть, пока не поставили на сво- ём. Избрание Многогрешного было ударом по Д.

Не зная, как теперь вести себя относительно нового гетмана, он некоторое время совершенно игнорировал его, «и это ставило Многогрешного в затруднительное положение: он видел, что Дорошенко не хочет признать его, и это вынуждало его быть более уступчивым по отношению к Москве, а последняя вела теперь переговоры с обоими, испытывая уступчивость того и другого». Однако гетманы придерживались одинаковых требований об малоросс. автономии, но т. к. положение Многогрешного было более затруднительным, а Северщина, где его признали гетманом, фактически была в моск. руках, то левобереж. гетман не мог так твёрдо стоять на своём, хотя он и выказывал много настойчивости и искренной преданности малорус. интересам. Моск. пр-во через своих доброхотов всё время получало известия, что требования обоих гетманов отражают желание всего малоросс. народа, - он не хочет моск. войск, воевод и чиновников, вообще никакой моск. администрации, и поэтому Многогрешный так упорно стоял на своём. Однако Москва, несмотря на предупреждение киев. воеводы В. Б. Шереметева, не хотела отступать от своих планов и предпочитала насильно приводить малорусов под свою власть, используя любой момент в их жизни, чтобы расширять своё непосредственное участие в укр. делах. В конце концов Многогрешный сдался, и марте 1669 на раде в Глухове вместо известных пунктов в договоре с Хмельницким были предложены новые моск. статьи, благодаря к-рым моск. воеводы, кроме Киева, посылались Разрядным приказом ещё в Переяславль, Нежин, Чернигов и Остёр, правда, исключительно в роли комендантов моск. гарнизонов и с условием не вмешиваться в суд и управление. В этом ключе был составлен договор, совершенно в форме международ. отношений, как между 2 отдельными гос-вами, и подписан обеими сторонами. После этого Многогрешный был утверждён в гетманстве.

Вначале его признавала только Северщина с Киевом, затем на его сторону перешли Прилуцкий и Переяславский полки, но юж. полки по-прежнему признавали Д. Однако скоро в Запорожье стали появляться новоиспечённые гетманы: сначала П. Суховий (1668), потом, когда его разгромил Д., запорожцы избрали своим вожд ём М. Ханенко (1670). Эти гетманы вносили смуту в пограничные полки и причиняли много хлопот Д.- привлекали на свою сторону татар и пробовали подорвать его власть и на прав. берегу Днепра; так что, начиная с 1669, он постоянно должен был вести мелкие стычки с ними. Когда у Д. испортились отношения с польск. првом, т. к. оно не хотело принять требования Д. возобновить Гадячскую унию и признать Правобереж. Украину в исключительной власти казацкого войска, в переговоры с поляками вступил Ханенко. Он не требовал почти никаких принципиальных уступок, и польск. пр-во признало его гетманом вместо Д. Поддерживать его, правда, у поляков не было сил, и Ханенко большого значения здесь так и не приобр ёл, но хлопот Д. он доставлял немало и усложнял и без того его нелёгкое положение. С Многогрешным после утверждения последнего в гетманстве, Д., наоборот, примирился и поддерживал с ним отношения, хотя и жаловался на таких «покутных гетманчиков». Они были единомышленниками в политич. вопросах и в отношениях к Москве старались не мешать друг другу. Обоих очень смущало разделение Украины между Москвой и Польшей, завершённое Андрусовским перемирием (1667). В конце концов, жалобы Многогрешного на моск. политику, а также оскорбительные выпады (особенно в нетрезвом виде) против цар. пр-ва послужили предлогом для его свержения и ссылки в Сибирь. Не имея возможности заключить прочное, а главное - выполнимое соглашение с Москвой или с Варшавой, Д. волей-неволей начал подумывать о подчинении Украины Высокой Порте. Однако сама мысль о подданстве басурманам была настолько ненавистна народу, что гетман поначалу не осмелился открыть ему свои планы относительно султана. Тем не менее в данных условиях Д. не видел иного способа вывести Малороссию из того состояния, как напомнить султану его обещание: помочь Малороссии освободиться от поляков. Малоросс. старши?не между тем было разрешено избрать нового гетмана, и выборы состоялись в моск. владениях под охраной моск. войска, т. к. старши?на и моск. пр-во опасались восстания малорус. населения из-за явной расправы с Многогрешным. Гетманом стал И. Самойлович, причём старши?на выговорила себе условие, чтобы гетман не менял её самовольно без войскового суда. В отношениях к Москве стали вновь придерживаться статей Глуховской рады, из которых был вычеркнут последний пункт, хоть как-то сохранявший полит. самостоятельность Малороссии: постановление, что на съезды по дипломат. делам, касающимся Левобережья, должны посылаться укр. делегаты. С новым гетманом у Д. не было таких хороших отношений, как с Много грешным. Самойлович был чрезвычайно послушен моск. пр-ву и пользовался его доверием; боясь потерять булаву, если Москва придёт к соглашению с Д., он всячески противодействовал её сближению с правобереж. гетманом, советуя не мириться с ним, а действовать оружием, и достиг своей цели. В этом ему помогла позиция поляков.

Наконец, в 1671 Магомет IV вспомнил о Малороссии и в конце этого года объявил королю войну под предлогом, что тот нападает на земли тур. вассала Д. Весной следующего года он с огромной армией в 300 тыс. чел. двинулся в Малороссию. Впереди шла конница крым. хана, который вместе с отрядами Д. разогнал немногочисл. польск. гарнизоны, стоявшие в ту пору в основном в Подолии и на Брацлавщине. В урочище Батог были разбиты Ханенко и польск. военачальник Лужецкий. Сам султан осадил Каменец в Подолии, к-рый защищал небольшой польск. гарнизон. Осаждённые вступили в переговоры с турками и сдали город с условием, что те выпустят из города гарнизон и жителей, если они пожелают уйти, остальным же, к-рые захотят остаться, гарантируют жизнь, сохранность имущества и несколько церквей для свободного богослужения. Турки приказали обратить в мечети церкви, в т. ч. собор, оставив для христиан - православных, католиков и армян - по 1 храму. 19 сентября Магомет IV торжественно въехал в город прямо к гл. мечети, бывшей соборною церковью, и, как рассказывали турки, в знак победы ислама над христианством «клали образа святых на грязных местах улиц, когда проезжал султан». Жителей действительно пощадили, но похватали в гаремы султана и его пашей самых красивых девушек и молодых женщин. После этого султан приступил к Львову. Польск. кор. Михаил Вишневецкий запросил у турок мира, к-рый и был заключён под г. Бучач в Галиции (7 окт. 1672). Поляки уступили султану Подолию и Малороссию и, кроме того, обязались платить ежегодно по 22 тыс. червонцев. Польша признала также за Д. Малороссию в прежних границах и обязалась вывести польск. гарнизоны, остававшиеся ещё там. Однако поляки всё время затягивали выполнение условий перемирия и продолжали поддерживать Ханенко против Д., заявляя при этом Москве, что если царь возьмёт Д. под свою руку, то король будет считать это нарушением договора и тогда война неизбежна. Россия с Польшей воевать не собиралась, и это заморозило соглашение с Д. Между тем коронный гетман Я. Собеский разбил турок под Хотином, и теперь московскому правительствуву уже не так нужно было заигрывать с Д., за спиной которого всё время маячили такие страшные, но теперь битые османы.

В глазах народа этот поход турок по территории Правобережной Малороссии (1671) нанёс репутации Д. непоправимый удар: до сих пор он скрывал своё подданство Турции, теперь же оно обнаружилось. Все, что сопровождало пресловутый турецкий поход: обращение костёлов и церквей в мечети на Подолии, рассказы об издевательствах турок над христианскими святынями, насильственное обращение христианских детей в ислам - всё это теперь ставилось в вину Д., т. к. это он прив ёл турок в Малороссию. На этом играли враги гетмана, восстанавливавшие против него народ; даже близкие ему люди решительно восставали против его турецкой политики. Самойлович верно уловил момент, уговаривая Москву не мириться с Д., а воевать и покорить Правобережье силой. Царь не желал войны и велел Ромодановскому отправиться с Самойловичем за Днепр, чтобы попытаться уладить дело с Д. мирно, без войны. Но Самойлович во что бы то ни стало хотел окончательно доконать «тогобочного» гетмана, чтобы тот не мог больше соперничать с ним: вместо того чтобы начать переговоры с Д., он с Ромодановским, вступив на правый берег Днепра, стал привлекать на свою сторону старшину и население. Поход он начал с Канева, и действительно, и население и старшина, видя всеобщее нерасположение к Д., без сопротивления признавали власть Самойловича. Напрасно Д. звал на помощь турок и татар; хан, как и при Хмельницком, был недоволен, что Д. хочет командовать им через султана, и не спешил с помощью. Почти все оставили Д., и он сидел беспомощный в своей столице. Но Самойлович и не подумал брать Чигирин, совершенно игнорируя Д. и разместив в Каневе и Черкассах свои войска. Депутаты 10 правобережных полков (Каневского, Белоцерковского, Корсунского, Черкасского, Паволоцкого, Кальницкого, Уманского, Брацлавского, Подольского и Торговицкого) признали над собой власть Самойловича и московскую протекцию. Д. собрался было и сам уже признавать власть Самойловича, но в это время к нему прибыли посланники запорожского кошевого И. Сирко, бывшего сторонника Москвы, но ставшего её заклятым врагом после сибирской ссылки. Он советовал Д. не ехать к Самойловичу и не поддаваться, пообещав помощь запорожцев, не желавших подчиняться малороссийскому гетману. А тут из Речи Посполитой донеслись слухи, что Собеский вот-вот станет королём, а он издавна поддерживал отношения с Д. и советовал ему бросить Турцию и уйти под защиту Польши примерно на тех же условиях, какие в своё время выдвигал Д.

Когда же гетману сообщили, что татары идут к нему на помощь, он решил продолжить борьбу. Однако татар всё ещё нигде не было видно, и Д. срочно послал своего полковника И. Мазепу в Крым, чтобы тот поторопил хана, а других гонцов отправил к турецкому визирю с жалобой на хана; просил скорой помощи, в противном случае грозя бросить Малороссию и уйти в Турцию. «Действительно, дольше держаться было невозможно и нужно было дать роздых несчастному Правобережью. Но пришла турецкая орда, и при ее помощи Дорошенко стал снова покорять правобережные города, терроризируя несчастное население, отдавая татарам сопротивлявшихся. Однако как только он возвратился, а Самойлович прислал свое войско, - снова правобережное население отпало от Дорошенка». Самойлович осадил Чигирин, и положение Д. стало безвыходным: казаки уходили к Самойловичу, и в Чигирине с Д. осталось всего 5 тысяч казаков, из которых было много недовольных его любовью к туркам. О гетмане начали говорить, что он заперся в верхней цитадели своей столицы и, если враги подберутся к нему вплотную, готов взорвать себя вместе с ними. В это время стало известно, что турки и татары всё-таки идут к нему на помощь, и Самойлович срочно перебрался на лев. берег. И на этот раз Д. спасся, но это ему мало помогло: турки начали убивать непокорных в Подолии и на Брацлавщине, и их приход ещё больше усугубил положение гетмана, т. к. страх у населения перед турками окончательно сменился ненавистью к ним и к Д. именно после последнего их похода. Однако и Самойлович не проявил необходимой энергии, чтобы упрочить свою власть на правом берегу, хотя у него были все возможности стать полновластным хозяином во владениях Д. Весь 1675 прош ёл в мелких стычках между противниками в этой странной войне, когда оба гетмана как бы соревновались друг с другом: кто больше совершит карательных экспедиций против правобережного населения. А тут ещё появились и поляки, приступившие к насильной присяге крестьян и горожан своему королю. Начался массовый исход населения на Левобережье, и это движение в 1674-1676 дошло до крайних пределов. Приднепровская Киевщина и Брацлавщина совершенно обезлюдели, и даже из более отдалённых местностей население стало переселяться за Днепр. Д. понял, что если так пойдёт и дальше, ему не над кем будет гетманствовать. Он пытался помешать этому процессу: рассылал универсалы, увещевал, грозил, удерживал силой, велел не пускать за Днепр, даже уничтожал толпы переселенцев или отдавал их татарам, чтобы страхом отвратить население от этого повального бегства,- всё напрасно. Уже в 1675 Самойлович сообщал в Москву, что на Правобережье осталось очень мало населения.

Так как в Малороссии свободных земель оставалось немного, то украинцы двигались дальше, за московскую границу, (в современную Харьковскую обл. Украины и Воронежскую обл. России). Д. видел, что «дело его проиграно бесповоротно, но хотел, по крайней мере, что-нибудь выговорить себе у московского правительства - сохранить гетманство хотя бы в какой-нибудь части Малороссии, и держался до последней возможности, чтобы вырвать эту уступку. Трагическое впечатление производит этот “последний козак” на своей Чигиринской горе, оставленный всеми, среди опустевшего края, с горстью своих наемных козаков “серденят”. Но уже все менее и менее оставалось энергии в нем самом». Самойлович решительно противился любым уступкам, и цар. пр-во приняло его сторону, согласившись, что единым гетманом для всей Малороссии должен остаться именно он, а Д. должен подчиниться его «регименту». Переговоры, однако, затягивались, т. к. моск. пр-во резкими движениями опасалось навлечь новое нашествия османов. Д. безуспешно взывал к туркам, а Сирко, спасая своего союзника, выступил со старой запорож. идеей, что все дела должны решаться на раде в Запорожье: она должна избирать гетмана, и она же должна разрешить и данный конфликт. Д. передал свои клейноды запорожцам, и Сирко собирался созвать общую раду для нового избрания гетмана. Самойлович понимал, что запорожцы никогда не дадут ему булаву, и поэтому решил, наконец, покончить с Д. ещё до созыва рады. Весной 1676 он отправил за Днепр черниг. пол-ка Борковского, но тот не решился приступить к Чигирину. В нач. осени во главе сильного войска туда отправился сам Самойлович с Ромодановским. Д. послал к туркам и татарам за помощью, но она так и не пришла. Гетман понял, что для него всё кончено, и ему следует покориться, не затягивая этой бессмысленной усобицы. Он вышел из Чигиринского замка навстречу передовому полку Самойловича, а затем по приглашению последнего они вместе прибыли в Переяславль, и здесь в сент. 1676 на собравшейся раде по предложению Ромодановского «вольными и тихими голосами» (как гласит донесение моск. пр-ву) все признали правобереж. гетманом Самойловича. Ханенко, прибывший также на эту раду, передал ему и свои знаки гетманского достоинства. Так Самойлович был провозглашён единым гетманом всей Малороссии. Д. «…выговорил себе только, чтобы ему дали спокойно и свободно доживать свой век, но и этого условия московское правительство не исполнило: выписало его в Москву, не обращая внимания на горькие жалобы Дорошенка и самого Самойловича. В Москве продержали его несколько лет под почетным арестом, затем послали воеводой в Вятку , и уже после этого дали ему поместье в Ярополче в Волоколамском уезде - доживать свой век на покое, а на Украину так и не пустили». Д. умер в 1698, пережив своего противника Самойловича, окончившего жизнь в ссылке в Сибири. Его деятельность не только не привела к осуществлению намеченного им идеала, но сделала его ещё более недостижимым. Paзopeниe Зап. Малороссии надолго лишило последнюю всякого самостоятельного значения, превратив эту страну почти в пустыню.- См. Многогрешный Д., Ромодановский Г. Г., Самойлович И., Сирко И. Д., Ханенко М.

Владимир Богуславский

Материал из кн.: "Славянская энциклопедия. XVII век". М., ОЛМА-ПРЕСС. 2004.

Далее читайте:

Исторические лица Украины (указатель имен).

Литература:

Стецюк К.I. Народi рухи на Лiвоберчктйi Слобщсьшй Украiнi в 50-70 роках Х\П ст KИIB, I960

А.Ганович, О M Запорiцька ciч y боротьбi проти турецько-татарськоi агресii 50-70 рр XVII ст Киiв, 1961

V. УКРАИНСКАЯ РУИНА

(продолжение)

Убиение Лодыженского запорожцами. – Избиение царских гарнизонов. – Измена и гибель Брюховецкого. – Гетман Многогрешный. – Тяготение Левобережной Украины к Москве. – Отречение Яна Казимира. – Подданство Дорошенко султану. – Вопрос о Киеве. – Ордин-Нащокин и съезд в Мигновичах. – Отставка Нащокина. Малороссийская смута. – Свержение Многогрешного и выбор Самойловича.

Гетман Петр Дорошенко

Всеми этими обстоятельствами искусно воспользовался Петр Дорошенко, гетман Правобережной Украины. Чтобы вызвать мятеж и в левобережной и соединить под своей властью оба берега, агенты его старались усилить волнение умов, ложно толковали значение Андрусовского договора и пугали заверениями, что есть еще тайные стороны сего договора, по которым Москва и Польша условились искоренить казачество. Дело открытого мятежа против Москвы начали запорожцы. В апреле 1667 года из Москвы возвращался в Крым гонец хана Аадиль-Гирея, который вошел с Москвой в мирные переговоры. Вместе с гонцом отправлен был к хану царский посланец стольник Лодыженский. Им пришлось проезжать мимо Запорожской Сечи в то самое время, когда там господствовала большая смута и когда стекавшиеся туда беглецы и гультяи заводили беспорядки, не слушая голоса коренных запорожцев и их выборной старшины. Когда посланцы со своей свитой переправились у Переволочны через Днепр, к ним присоединилась партия в полтораста казаков, возвращавшихся из своих зимовников в Запорожье. Двое суток они спокойно ехали вместе с посланцами, а на третью ночь внезапно бросились на татар, перерезали их, ограбили и ускакали. Лодыженский, действуя в качестве царского чиновника, приехал в Запорожье и потребовал от кошевого Ждана Рога, чтобы злодеи были сысканы и чтобы ему дан был конвой до первого крымского городка. Но по решению войсковой рады самого Лодыженского с подьячим Скворцовым и свитой задержали, а царские грамоты и посланную с ним казну отобрали. Лодыженский отправил немедля донесение в Москву и к гетману Брюховецкому. Прочитав отобранный у посланца наказ о переговорах с ханом, старшина усмотрела в них угрозу казачеству и с этим толкованием сообщила наказ гетману. Последний не спешил освобождением чиновника, и только спустя месяц по строгому требованию из Москвы написал, наконец, в Сечь приказ отпустить Лодыженского, возвратить все отобранное и проводить его до городка Шекерменя. В Сечи собралась шумная рада. Своевольные казаки взяли верх, свергли Рога и поставили кошевым Васютенко. Последний во главе нескольких десятков запорожцев сел на суда с Лодыженским и его свитой для их охраны. Но едва они отъехали от Сечи, как ватага человек в 500 заскакала спереди и велела лодкам пристать к берегу. Тут они раздели всех московских людей донага и, заставив их бросаться с берегу в воду и спасаться вплавь, принялись стрелять в них из пищалей. Некоторые, в их числе и Лодыженский, были тотчас убиты; другие, в том числе один поручик, один прапорщик и несколько солдат, доплыли до другого берега; тогда разбойники догнали их на лодках и перебили. От смерти успели спастись и прибежать в Сечь подьячий Скворцов и еще пять человек. Такое варварское, убийство царских посланцев и явный бунт хотя и были с негодованием встречены старыми запорожцами, но они ничего не могли сделать против своевольников, подстрекаемых агентами Дорошенко. А кошевой потом писал Брюховецкому, что государь должен простить запорожцев, иначе они соединятся с Дорошенко и татарами и пойдут на государевы украйны. И Брюховецкий в таком именно смысле говорил стольнику Кикину, назначенному для расследования дела.

Тщетно московское правительство отправляло на Украину своих посланцев и увещательные грамоты всему войску Запорожскому. Возбуждение против московских ратных людей на левом берегу увеличивалось, подстрекаемое теми же агентами Дорошенко; последнему помогал митрополит Иосиф Тукальский, по его просьбе возвращенный из ссылки вместе с Гедеоном Хмельницким и проживавший теперь в гетманской резиденции – Чигирине. И гетман, и митрополит хлопотали о воссоединении под своей властью обеих половин Украины. А в Москве по-прежнему не имели ясного представления об истинных обстоятельствах и запутанных личных отношениях и продолжали усложнять дела собственными промахами.

Известный нам епископ Мефодий, блюститель Киевской митрополии, и епископ черниговский Лазарь Баранович были вызваны в 1666 г. в столицу, чтобы принять участие в церковном соборе, судившем Никона; они пробыли там около года. Ученый Баранович, привезший с собой свое сочинение «Меч Духовный», посвященное Государю, удостоился самого лучшего приема и щедрых наград; причем его Черниговская кафедра была собором возведена на степень архиепископии. А Мефодий, бывший дотоле усердным агентом царского правительства на Украине, наоборот, встретил на сей раз холодный прием и отказ в разных его ходатайствах. Так по его же проекту в соседней с Украиной Белгородской области учреждена была архиерейская кафедра со степенью архиепископии; но отдана она была не Мефодию, а приехавшему из Сербии митрополиту Феодосию; между тем Андрусовское условие об отдаче Киева через два года грозило ему лишением блюстительства митрополии. Мефодию даже отказали в соболиной казне, которую он просил для раздачи своим помощникам в охране московских интересов. Во-первых, он охладил расположение и доверие к себе своим явным несочувствием самой идее о подчинении Киевской митрополии Московскому патриарху и поставлении на сию митрополию кого-либо их московского духовенства. А затем не только гетман Брюховецкий продолжал присылать на него разные доносы и обвинения, более или менее преувеличенные, но и киевский воевода П. В. Шереметев также стал отзываться о нем неблагоприятно. Обвиняя его в постоянных происках, гетман писал, будто на Украине стало гораздо спокойнее во время Мефодиева отсутствия. Новый начальник Малороссийского приказа А. Л. Ордин-Нащокин (ведавший и посольский приказ) показывал явное недоверие Мефодию, который продолжал сообщать получаемые им известия из Малороссии и предлагать разные меры для ее успокоения и противодействия интригам Дорошенка. Мефодий крайне недовольным воротился на Украину в свой Нежин (а не в Киев); это недовольство еще усилилось, когда он узнал, что московское правительство начатые Мефодием тайные сношения с Дорошенком (для отклонения его от союза с басурманами надеждой на отдачу ему и левобережной булавы) поручило теперь продолжать не ему, Мефодию, а печерскому архимандриту Иннокентию Гизелю, Тогда он решил помириться и сблизиться с своим врагом Брюховецким, который после убиения Лодыженского также мог жаловаться на утрату к нему расположения и доверия со стороны Московского правительства, которую ясно выражал ему тот же начальник Малороссийского приказа, т. е. Ордин-Нащокин. По приглашению гетмана Мефодий приехал к нему в Гадяч, и тут бывшие враги не только подружились, но и скрепили свою дружбу помолвкой гетманского племянника на дочери Мефодия. Последний сообщил гетману о тайных сношениях Москвы с Дорошенком и Тукальским, которые грозили Брюховецкому потерей гетманства в пользу его соперника Дорошенко, а Мефодию потерей блюстительства в случае водворения Тукальского в Киеве. Сношения эти в то время велись главным образом из Переяслава стольником Тяпкиным, доверенным лицом Ордин-Нащокина. Но Дорошенко предлагал подчиниться великому государю на условиях неисполнимых; так как требовал уничтожения Андрусовского договора, возвращения казакам всех старых прав и вольностей, вывода московских воевод и ратных людей из малороссийских городов, смещения Брюховецкого, чтобы Дорошенке быть гетманом обеих сторон Днепра, и признания Тукальского киевским митрополитом. Очевидно, Дорошенко мечтал быть вторым Богданом Хмельницким. Тяпкин, действовавший по инструкциям Ордин-Нащокина, ничего положительного не обещал, но и ни в чем решительно не отказывал, а тянул переговоры, стараясь выиграть время. Но этот нехитрый маневр московской или ордин-нащокинской дипломатии не ввел в заблуждение Дорошенка и только ускорил бедственные события.

Гетман Дорошенко. Почтовая марка Украины

В Малороссию пришли к духовным и мирским властям грамоты из Москвы, извещавшие о намерении государя приехать в Киев помолиться угодникам, а наперед себя для приготовления пути послать боярина Ордин-Нащокина с ратными людьми. Дорошенко и Тукальский ловко воспользовались этим известием и распространили такое толкование. Ордин-Нащокин (вообще нелюбимый в Малороссии) идет с большой ратью, чтобы отдать Киев полякам, а казачество истребить огнем и мечом. Как ни было нелепо это толкование, но оно не замедлило усилить тревогу и волнение умов на Украине. Особенно встревожился Брюховецкий ; нелюбимый народом, потерявший расположение Москвы, подстрекаемый Мефодием, он счел свое положение отчаянным и совсем потерял голову. И этим обстоятельством также воспользовались Дорошенко и Тукальский. Дорошенко, вообще попрекавший Брюховецкого тем, что он старые казацкие права и привилеи продает Москве, теперь, в подтверждение Мефодиевских разоблачений, сообщил Ивану Мартыновичу, будто Московское правительство предложило ему, Дорошенку, и гетманство восточной стороны. Брюховецкий поверил и вошел в заговор с правобережным своим соперником, условившись перебить московских ратных людей в малороссийских городах и отдаться под покровительство Турции; причем подана была надежда, что Дорошенко откажется от своего гетманства и Брюховецкий будет единым гетманом. В январе 1668 года он собрал в Гадяче на тайную раду левобережных полковников: нежинского Мартынова, черниговского Самойловича, полтавского Кублицкого, переяславского Райча, мирогородского Апостоленко, прилуцкого Горленко и с правого берега киевского Дворецкого. Тут гетман убедил их в необходимости начать всеми мерами очищение городов от московских ратных людей, на чем они обоюдно присягнули.

В феврале 1668 года заговорщики приступили к делу. Первый почин взял на себя сам Брюховецкий. Он послал сказать сидевшему в Гадяче воеводе Огареву, чтобы со своими людьми уходил вон из города. У воеводы было всего 200 человек, и притом здесь не было внутреннего замка или крепости, в которой они могли бы обороняться. Воевода подчинился требованию; но ворота города оказались запертыми, и тут казаки бросились на малочисленный московский отряд. После отчаянной схватки казаки одолели: большая часть москвитян была перебита; остальные с раненым воеводой взяты в плен; жену воеводы изувечили и отдали в богадельню. После такого дикого подвига Брюховецкий разослал универсалы, приглашавшие и другие города следовать примеру Гадяча, оправдывая себя мнимыми замыслами Москвы разорить Украину и истребить ее население. Послал он просьбу и на Дон, призывая встать против московских бояр, которые, вошедши в дружбу с ляхами, будто замышляют истребить также донское казачество; причем грамота указывала на жестокое и незаконное свержение в Москве святейшего патриарха (Никона) и увещевала донцов держаться в единении с «господином» Стенькою (Разиным), начавшим тогда свой знаменитый бунт. Домовитая часть донского казачества не откликнулась на призыв Брюховецкого; зато в малороссийских городах началось восстание против москвитян, и некоторые гарнизоны были истреблены или забраны в плен казаками; например, в Сосницах, Прилуках, Батурине, Глухове, Стародубе. В Новгороде-Северске погиб воевода Квашня после геройской обороны; другие воеводы также мужественно оборонялись и успели отсидеться, как-то: в Переяславе, Нежине, Остре, Чернигове. Между тем подоспели подкрепления с князьями Конст. Щербатовым и Гр. Ромодановским, которые начали бить казацкие ополчения, разорять села и деревни и осаждать возмутившиеся города. Дорошенко недолго притворялся с Брюховецким, и скоро потребовал от него отдачи гетманской булавы. Потерявший голову Брюховецкий обругал соперника и отправил к турецкому султану бить челом о своем подданстве и присылке помощи. По приказу султана в Гадяч явился отряд татар, которые, конечно, дорого обошлись скупому Брюховецкому. Присоединив их к своим полкам, он двинулся против московских воевод. Но по пути ему пришлось встретиться с самим Дорошенко, который переправился на левую сторону и скова потребовал выдать гетманские знаки, т. е. булаву, знамя, бунчук и, кроме того, армату и пушки. Брюховецкий думал упорствовать; но собственные его казаки перешли на противоположную сторону и заодно с правобережными принялись грабить гетманский обоз. Сам он был схвачен, приведен к своему сопернику и отвечал молчанием на его упреки; а затем, по знаку Дорошенка, целая толпа набросилась на несчастного и варварски забила его до смерти. Так в июне 1668 г. погиб этот честолюбец, показавший много хитрости и ловкости для достижения гетманской булавы, но оказавшийся совершенно неспособным, чтобы удержать ее в своих руках.

Провозгласив себя гетманом всего войска Запорожского, Дорошенко с казаками и татарами двинулся на князя Ромодановского, осаждавшего город Котельну. Ромодановский отступил к Путивлю. Разграбив предварительно скарб Брюховецкого в Гадяче, Дорошенко также пошел к Путивлю; но дорогой пришло к нему известие об измене собственной жены. Казацкий гетман был так поражен этим известием, что оставил войско своему наказному гетману и ускакал к себе в Чигирин. После его отъезда ушли домой и татары, уводя с собой большой полон. Тогда князь Ромодановский снова перешел в наступление на восточной Украине и начал освобождать от осады державшиеся в некоторых городах русские гарнизоны. Черниговский полковник Демьян Многогрешный, названный наказным или Северским гетманом, не мог ему противостоять, и тем более, что на левой стороне повторилось движение в пользу Москвы, – движение, особенно производимое белым духовенством и мещанами. Как ни старались сторонники Дорошенка возбуждать население против московских воевод и ратных людей, однако, тягости от последних казались мещанам более легкими сравнительно с насилиями и хищничеством казацкой старшины и полковников; а белое духовенство не сочувствовало стремлениям украинских епископов, архимандритов, игумнов, примыкавших по своим интересам к казацкой старшине. Среди белого духовенства, как выше замечено, особенно усердствовал Московскому правительству нежинский протопоп Семен Адамович. Пресловутый блюститель Киевской митрополии епископ Мефодий был захвачен казаками Дорошенка и под стражей отвезен в Чигирин. Соперник его Иосиф Тукальский велел снять с него архиерейскую мантию и заточить в Уманский монастырь. Но Мефодию удалось убежать оттуда в Киев. Тут он попытался воротить себе доверие Московского правительства доносами на сношения киевского черного духовенства с Дорошенком и Тукальским. А это духовенство в свою очередь выставляло его главным виновником измены, учиненной Брюховецким. Воевода Шереметев, чтобы избавиться от сего беспокойного человека, отослал его в Москву; там его заключили в Новоспасский монастырь, где он и умер.

Демьян Игнатович Многогрешный задумал воспользоваться обстоятельствами в свою пользу, т. е. стал домогаться для себя гетманства. Он вступил в переговоры с Московским правительством о возвращении в его подданство восточной Украины; но при этом просил утвердить за ней права и вольности, которые были установлены при Богдане Хмельницком, и вывести московских воевод. Посредником в сих переговорах явился черниговский архиепископ Лазарь Баранович, который поддерживал его просьбу и умолял царя согласиться на нее ради того, чтобы все казачество не обратилось в мусульманское подданство. С такими просьбами приехало в Москву посольство от Многорешного и Барановича в январе 1669 года. Но протопоп Адамович извещал о действительном состоянии умов и о том, что ни войско, ни горожане отнюдь не добиваются вывода московских воевод. По решению государя была назначена черная казацкая рада в начале марта в Глухове, куда прибыли и московские уполномоченные: князь Гр. Ромодановский, стольник Артамон Матвеев и дьяк Богданов. Многогрешный и старшина несколько дней препирались с ними о своих правах и вольностях и выводе московских воевод. Наконец, сговорились и подписались на том, чтобы воеводы с ратными людьми оставались в Киеве, Переяславе, Нежине, Чернигове и Остре; чтобы число реестровых казаков было 30.000 с жалованием по 30 золотых польских в год (а гетману и старшине, конечно, особое приличное жалование); чтобы взамен частых посланцев гетману иметь в Москве ежегодно сменяющееся выборное лицо; чтобы казацкие дворы были свободны от постоя ратных людей; чтобы гетман, хотя и выборный, не мог быть сменен без царского указа, а резиденцию свою имел в Батурине и пр. После того рада собралась на площади перед собором, и на вопрос, кого хочет в гетманы, выкрикнула Демьяна Игнатовича.

Так смута, учиненная Дорошенко и Брюховецким, только вновь подтвердила неудержимое тяготение левобережной Украины к Московскому государству. И Дорошенко, несмотря на свою популярность между казаками, оказался бессильным помешать ее воссоединению с Москвой.

Со своей стороны и Польша не в состоянии была воссоединить с собой всю предоставленную ей Андрусовским договором западную Малороссию, т. е. смирить непокорного Дорошенка, получавшего помощь от татар. Польские гарнизоны держались только в некоторых пунктах, каковы в особенности Белая Церковь и Каменец-Подольский. Но около того времени здесь во главе польского войска явился польный коронный гетман знаменитый Ян Собеский, который с небольшими силами умел давать отпор многочисленным неприятелям. В конце сентября 1667 года в местечке Подгайцах он был окружен казаками Дорошенка и татарами Калги и Нурредин салтанов. Если верить польским источникам, Поляков было около 8.000, а неприятелей около 100.000. Когда осада угрожала затянуться, а у поляков уже истощились все запасы, к осаждающим пришла весть, что Серко бросился в Крым и что запорожцы производят там страшное опустошение. А тут еще Собеский искусно пустил слух о движении к нему на помощь самого короля. Встревоженные царевичи склонились к заключению мира. К нему же принужден был приступить и Дорошенко, который снова присягнул на верность польскому королю. Подгаецкий договор очень прославил Собеского и доставил ему большую гетманскую булаву.

В то же время уже распространились слухи о намерении Яна Казимира сложить с себя злополучную корону, которая особенно стала тяготить его после кончины энергичной его супруги Марии Гонзаги. И слухи эти снова оживили при Московском дворе несчастный вопрос об избрании на польский престол. На сей раз, впрочем, Алексей Михайлович имел в виду не себя лично, а своего старшего сына и наследника Алексея Алексеевича. По-видимому, несбыточную мечту на избрание поддерживал все тот же близорукий московский дипломат Ордин-Нащокин, в качестве начальника Посольского приказа получивший титул «большия печати и государственных великих дел оберегатель». При своем известном полякофильстве, он как бы совсем упускал из виду непреоборимое препятствие со стороны вероисповедной: ни Польша не могла выбрать на престол не католика, ни русский царевич не мог изменить православию. Тем не менее московское правительство чрез своих посланцев вновь завязало с некоторыми польскими и литовскими сановниками бесплодные переговоры об избрании, сопровождая их подарками сороков соболей. При подтверждении Андрусовского перемирия в Москве было условлено, чтобы в июне 1668 года уполномоченные русские, польские и шведские собрались на съезд в Курляндии для заключения торгового договора между тремя соседними державами. В конце мая сего года на условленный съезд отправился Ордин-Нащокин, напутствуемый молебнами и благословениями патриархов; ему государь вручил на дорогу свою домовую икону Спаса-Вседержителя и сам проводил его за Тверские ворота. Очевидно, на предстоявший съезд возлагались большие надежды по вопросу о кандидатуре московского царевича. Но дело окончилось самым неожиданным образом: съезд просто не состоялся за неприбытием уполномоченных не только шведских, но и польских.

В начале сентября 1668 года на Варшавском сейме совершилось торжественное отречение Яна Казимира, сопровождавшееся трогательными речами и слезами всего собрания. После того он еще около года оставался в Польше, переезжая с места на место; причем мог воочию убедиться в непостоянстве польской шляхты, которая, несмотря на слезное с ним прощание своих представителей, теперь при встрече с бывшим королем и шапок своих не ломала. Затем он уехал во Францию и умер там аббатом Неверского бенедиктинского монастыря (1672 г.). В наступившую после его отречения выборную агитацию в числе кандидатов было выставлено имя московского царевича Алексея Алексеевича: но теперь уже сам Ордин-Нащокин посоветовал царю отказаться от сей кандидатуры: она требовала огромных расходов на подкупы, но не обещала успеха; ибо, кроме вероисповедного вопроса, возбуждала еще вопрос об уступке полякам Смоленской области.

Долго тянулось на сей раз польское междукоролевье с его борьбой партий, которые выставили трех иноземных кандидатов: герцогов Нейбургского и Лотарингского и принца Конде. Наконец, на избирательном Варшавском сейме в июне 1669 года совершенно неожиданно был выбран человек, о кандидатуре которого дотоле мало кто и слышал. То был Михаил Вишневецкий, сын знаменитого Иеремии . Кроме общего нерасположения шляхты иметь на престоле иноземца, на сей выбор очевидно повлияла благородная память об отце Михаила, бывшем, как известно, грозой казаков, восставших против польского владычества. Это показывает, что потеря Украины и вообще малороссийские дела затрагивали самую чувствительную струну в шляхетских сердцах. Но, по личному ничтожеству Михаила, выбор короля на сей раз оказался одним из самых неудачных.

В это время несчастная Малороссия была раздираема междоусобными войнами за гетманство. Пресловутый Дорошенко не мог даже удержать за собой в целости ее западную половину. Соперником ему выступил некто Суховеенко, молодой писарь в Запорожье. Он увлек за собой часть запорожцев и сумел добиться для себя гетманского титула от крымского хана, от которого получил и войско на помощь. (Татары охотно поддерживали казацкие междоусобия). Часть правобережных полков и даже некоторые из левобережных признали его своим гетманом. Не получая помощи от поляков, Дорошенко попытался снова завести переговоры с Москвой о своем подданстве на условиях Богдана Хмельницкого; но эти переговоры ни к чему не привели; ибо Московское правительство прежде всего не думало нарушать постановления Андрусовского перемирия, по которым западная сторона оставлена за Польшей. Тогда Дорошенко обратился с настойчивой просьбой к турецкому султану о формальном принятии Украины под свою руку. Занятая войной с венецианцами, Турция не могла оказать помощь Дорошенко собственным войском. Султанский чауш прибыл к нему с гетманскими клейнодами в то именно время, когда Суховеенко с казацкими полками и крымскими царевичами сильно теснил Дорошенко. По требованию чауша царевичи покинули Суховеенка. На помощь Дорошенке пришла орда Белгородская, которая подчинена была не хану Крымскому, а паше Силистрийскому, Между тем Суховеенко сложил с себя гетманство и передал его уманскому полковнику Михаилу Ханенке; последний признал себя подданным Речи Посполитой и продолжал борьбу с Дорошенко; снова призвав на помощь крьгацев, он осадил соперника, принужденного запереться в Стеблеве. Но Серко помог Дорошенке взять верх. Ханенко и Суховеенко ушли на Запорожье; а принявший их сторону и снявший с себя монашеское платье Гедеон или Юрий Хмельницкий попал в плен и был отослан в Царьград, где его засадили в Семибашенный замок.

Пока происходили эти события, между Москвой и Польшей шли переговоры о более тесном сближении и о заключении вечного мира. Но тут выступил на передний план вопрос о предварительной отдаче Киева полякам. Уполномоченные обеих сторон съехались в Мигновичах. С московской стороны вел переговоры все тот же Ордин-Нащокин, который жил в Мигновичах еще с марта 1669 г. и оттуда следил за выбором нового польского короля. Гораздо позднее его прибыли сюда комиссары с польской стороны: Ян Гнинский, Николай Тихановецкий и Павел Бжостовский. Съезд уполномоченных открылся не ранее конца сентября. Поляки потребовали не только исполнения Андрусовского договора относительно Киева, но и возвращения всего, что было приобретено Москвой по сему договору. О последнем требовании Нащокин не хотел и говорить. Но относительно Киева пришлось толковать долгое время и оттягивать решение вопроса. События ясно указывали, какое важное значение имел этот город для всего малороссийского вопроса, и как восточная Украина волновалась при одной мысли о возможности его возвращения полякам; а в церковном отношении, как митрополичья кафедра, он оказывал бы самое неблагоприятное влияние на всю Украину, если бы снова очутился в руках поляков. Поэтому московское правительство и прежде неоднократно давало понять местному духовенству и старшине, что оно не намерено возвратить Киев полякам, а Нащокин получил теперь инструкцию всякими способами отклонять вопрос о сдаче. Главной отговоркой служило общее смутное состояние Украины и захват Дорошенком некоторых украинских городов на Московской стороне (Остра, Козельца, Барышполя и др.). Московские уполномоченные, кроме того, нашли возможность придраться к неким оскорбительным «листам» и «пашквилю», напечатанным тогда в Польше против Московского государства, и выставили их нарушением Андрусовского договора, обязавшего Польшу и Россию быть в дружеских, союзных отношениях. Переговоры затянулись до марта 1670 года. Как ни упорно требовали поляки сдачи Киева, но надвигавшаяся тогда опасность со стороны Турции, расстроенное состояние самой Польши и бездеятельность нового короля привели их к уступчивости; вопрос о Киеве был отложен, а прочие статьи Андрусовского перемирия подтверждены и возобновлено обоюдное обещание стоять общими силами против басурман.

Долгое пребывание Ордин-Нащокина в Мигновичах было последней его службой в качестве царского посла и уполномоченного. В это время его значение первого дипломатического дельца и доверие к нему государя сильно пошатнулось, и вместе с его должностями переходили к новому царскому любимцу, Артамону Сергеевичу Матвееву. Уже в октябре 1669 года, когда Нащокин пребывал в Мигновичах, бывший дотоле в его ведении Малороссийский приказ передан Матвееву, пожалованному званием думного дворянина. Это назначение произвело благоприятное впечатление в Малороссии, где уже успели оценить Матвеева за его приветливый характер и постоянную готовность оказывать услуги украинским деятелям; тогда как упрямый, жесткий в обращении Нащокин вооружил против себя малороссов, так же как он успел вооружить в Москве и своих подчиненных, в особенности дьяков. Своими политическими рассуждениями и длинными наставительными посланиями, написанными витиеватым невразумительным языком, он успел наскучить уже самому царю, и тем более, что эти послания почти всегда были пересыпаны указаниями на его усердную и полезную службу, а также вечными жалобами на происки и козни придворных врагов и завистников. А между тем царь уже мог из разных опытов убедиться, что политические проекты и рассуждения его канцлера (как величали Нащокина иноземцы) на деле большей частью не оправдывались. Особенно усердно предавался он всяким посланиям в Москву и докладным запискам во время своего годового пребывания в Мигновичах, где имел много свободного времени. Но в то же время приходили из Малороссии разные на него жалобы, более или менее основательные. Так архимандрит Киево-Печерской Лавры Гизель сетовал на то, что его секретные донесения о делах Украины Нащокин показывал польскому послу Беневскому, бывшему в Москве в конце 1667 года для подтверждения Андрусовского договора. А во время съезда в Мигновичах осенью 1669 года польские комиссары составили с согласия Нащокина воззвание к Дорошенку, причем говорилось, что король всем казакам обеих сторон Днепра вины их прощает и разрешает прислать депутацию на съезд. С этим воззванием они послали прапорщика Крыжевского, который дорогой показал его разным лицам; из него стали выводить заключение о намерении воротить восточную Украину под власть короля; что произвело немалое волнение в умах; особенно оскорбился гетман Многогрешный, находя тут обращение только к Дорошенку, а свое, имя даже неупомянутым. Затем Нащокин усердно, но неискусно преследовал мысль о подчинении Киевской митрополии Московскому патриарху; во время своего пребывания в Мигновичах он вошел в тайные сношения с Иосифом Тукальским, обещая признание за ним Киевской митрополии на условии сего подчинения; причем даже не спрашивал согласия из Москвы, где уже перестали думать о Тукальском, убедясь в его неискренности и в том, что его нельзя отделить от Дорошенка. Мало того, Нащокин не соблюдал должной осторожности при сих тайных сношениях; любя окружать себя людьми польской Культуры, он взял к себе в службу того православного шляхтича (Лубенка), который привозил ему письма Тукальского; а этот шляхтич разболтал о письмах опять в смысле намерения Москвы возвратить полякам левобережную Украину, что еще более усилило в ней тревожные толки и вызвало потом формальную жалобу гетмана Многогрешного. Вообще поведением Нащокина царь был настолько недоволен, что когда тот в марте 1670 г. приехал с посольского съезда, ему велено было поставить сопровождавший его на съезд образ Спаса в церкви Дорогомиловской слободы, а самому ехать к себе на двор и ждать царского указа.

Ордин-Нащокин, рассчитывая на доброту государя, отказался исполнить его повеление под предлогом, что такая явная немилость будет сочтена поляками за неутверждение заключенного им мирного докончания и, следовательно, принесет большой вред государству. Расчет его оказался верен: государь сам выехал встретить образ Всемилостивого Спаса, причем пожаловал посла к своей руке и похвалил его службу. Это не избавило, однако, Нащокина от дальнейших неприятностей. Ему предложены были допросные пункты относительно его действий по малороссийским делам, и он принужден был оправдываться. Нащокин некоторое время продолжал еще составлять запутанные проекты и подавать докладные записки о мерах к успокоению Малороссии и добиваться их обсуждения в царском совете; но политическая роль его скоро окончилась. В феврале Следующего 1671 года, после брака царя с Натальей Кирилловной, Артамон Сергеевич Матвеев получил получил в свое ведение и Посольский приказ. Чтобы смягчить отставку Ордина-Нащокина, царь назначил его главой большого посольства в Польшу, с званием ближнего боярина. Но и по сему поводу он не преминул подать пространный доклад, наполненный личными сетованиями и требованиями самых широких полномочий – доклад, возбудивший большое неудовольствие у царя и его ближайших советников. Из них Матвеев как начальник Посольского приказа составил для Нащокина наказ, строго определявший сферу его полномочий. Тогда он стал отказываться от посольства под предлогом болезни, и его охотно уволили. Вместе с тем и самое посольство было направлено теперь не в Варшаву, а на границу в известное Андрусово. Потеряв все свое придворное влияние и значение, Ордин-Нащокин в конце того же 1671 г. испросил у царя разрешение поступить в монастырь. Он удалился в свой родной Псковский край, где в Крыпецкой пустыни в феврале 1672 г. постригся в монахи, под именем Антония.

Меж тем Малороссийская смута, вновь поднятая Дорошенком, не прекращалась. Его попытка вооруженной рукой захватить левобережную Украину встретила успешный отпор со стороны Многогрешного. Тогда он против последнего пустил в ход разные интриги. По мысли Дорошенка, преданный ему митрополит Тукальский своими жалобами на отнятие Многогрешным церковных имуществ у духовенства добился в Константинополе того, что вселенский патриарх отлучил левобережного гетмана от церкви. Но Московское правительство вскоре посланную патриарху милостынею и своим ходатайством побудило снять это отлучение. Дорошенко теперь прибег к другому образу действия, именно к тому, который так удался ему в отношении Брюховецкого. Оставив по наружности всякую вражду, он завел с Многогрешным дружеские сношения и начал постепенно возбуждать его неудовольствие против Москвы. Простодушный или, точнее, умственно ограниченный Многогрешный пошел на эту удочку. А поводов к сему неудовольствию у него оказалось достаточно, хотя Московское правительство продолжало оказывать ему милостивое внимание, жаловать маетности, посылать подарки и т. п. Но оно, во-первых, отказало в его просьбе о возвращении в Малороссию епископа Мефодия; во-вторых, не разрешило прислать на съезд Нащокина с польскими комиссарами казацких депутатов, вопреки Глуховскому договору; в третьих, слишком добросовестно исполняя статьи Андрусовского договора, оно не решалось принять военные меры против польских нападений и грабежей, чинимых особенно в монастырских имениях почти под самым Киевом. Чтобы удовлетворить гетмана, правительство дозволило ему прислать в Москву депутатов для присутствия при переговорах с польским посольством, во главе которого стоял Ян Гнинский. Многогрешный прислал киевского полковника Солонину с товарищами; Но польские послы воспротивились их присутствию при переговорах, что еще более усилило неудовольствие и толки о намерении царя возвратить полякам левый берег. Переяславский полковник Дмитрашко Райча затеял бунт против гетмана; хотя последний успел подавить этот бунт, но был оскорблен отказом киевского воеводы кн. Козловского прислать ему отряд на помощь под предлогом неимения о том указа.

Всеми сими обстоятельствами Дорошенко и Тукальский ловко воспользовались и начали уже склонять Многогрешного к измене царю и подданству султану, подавая ему виды на правобережное гетманство после смерти его, т. е. Дорошенка. До Московского правительства доходили слухи об этих тайных сношениях; сначала оно не придало им значения, так как сам Многогрешный сообщил ему о первых присылках из Чигирина. Но московские воеводы доносили, что они замечают среди казаков какое-то необычное движение, какие-то приготовления и продолжение слухов о намерении государя выдать полякам восточную Украину. Мало того, теснимый одно время поляками и своим соперником Ханенком, Дорошенко просил помощи у Многогрешного и получил ее. Не без участия Дорошенка и Тукальского пущен был слух, что государь намерен сменить Многогрешного, а на его место поставить полковника Солонину, находившегося тогда в Москве. Жадный к стяжаниям, как и предшественник его, притом грубый в обращении, Многогрешный страдал еще страстью к вину, а в пьяном виде он был очень вспыльчив и дерзок на язык; причем нередко принимался бранить Москву и грозить, что найдет себе другого государя, намекая на турецкого султана; на противоречащих ему бросался с обнаженной саблей. Напрасно архиепископ Лазарь Баранович, вновь сделавшийся блюстителем митрополии, убеждал гетмана письменно, а известный протопоп Адамович лично, чтобы он не верил слухам. Напрасно и начальник Малороссийского приказа А. С. Матвеев употреблял разные меры и отправлял посланцев с грамотами, чтобы успокоить Многогрешного. Дело кончилось тем, что в ночь на 13-е марта 1672 года в Батурине старшина, с обозным Петром Забеллой во главе, сама схватила Демьяна Многогрешного и отправила его в Москву с генеральным писарем Мокриевичем и протопопом Адамовичем, ссылаясь на то, что необходимо было предупредить междоусобное кровопролитие, так как гетман уже решил выступить в поход и соединиться с Дорошенком. Брат Демьяна Василий, полковник Черниговский, пытался спастись бегством. Сначала он обратился за помощью к архимандриту Черниговско-Елецкого монастыря Иоанникию Голятовскому; но тот не допустил его спрятаться в своем монастыре. Тогда Василий, переодетый в монашеское платье, пришел в Киево-Братскую обитель, где и открылся ее игумну и ректору киевских школ Варлааму Ясинскому. В виду строгих поисков беглеца, игумен, опасаясь навлечь на себя опалу, сообщил о том киевскому воеводе кн. Козловскому, который немедленно велел схватить Василия Многогрешного и под сильным конвоем отправить в Москву. Здесь обоих братьев подвергли допросу с пристрастием, т. е. с пыткой; после чего они были приговорены к отсечению головы; но у самой плахи их помиловали и затем сослали в Сибирь вместе с женами и детьми. Туда вслед за ними отправили и знаменитого атамана Серко: он вздумал добиваться гетманского достоинства; тогда его соперники и завистники поспешили обвинить его в изменнических замыслах, схватили и отправили в Москву.

В июне того же 1672 года, в Казачьей Дуброве (между Путивлем и Конотопом, в 15 верстах от Путивля), в присутствии боярина Ромодановского и его ратных людей, а также архиепископа Лазаря Барановича, происходила генеральная рада для выбора гетмана. Вольными голосами выбран был генеральный судья Иван Самойлович, сын священника, переселившегося с правобережной Украины на левобережную. Тотчас ему вручили булаву, знамя и бунчук. А затем архиепископ Баранович вместе с протопопами Адамовичем и Лежайским облачились в ризы и отслужили благодарственный молебен; причем архиепископ привел новоизбранного гетмана к присяге на верную службу Государю. Боярин Ромодановский позвал к себе в шатер духовенство, нового гетмана и старшину и угощал их обедом. Тогда же московским ратным людям и казакам объявлена только что прибывшая радостная весть о том, что 30-го мая царю Алексею Михайловичу вторая его супруга Наталья Кирилловна родила сына Петра Алексеевича. Торжество закончилось раздачей царских подарков духовенству, гетману, десяти левобережным полковникам и всей старшине казацкой; их дарили деньгами и соболями .